Битва под Оршей 8 сентября 1514 года

Сражение обошли молчанием или описали лишь короткими рассказами русские официальные летописи. Интересно было бы отметить фрагмент псковских летописей «об Оршанском побоище». Историками и филологами неоднократно проводилась параллель между псковским текстом и эпическим произведением XII в. «Слово о полку Игореве»: «И возкричаша и возопиша жены оршанки на троубы московскиа, и слышиша бытии стукоу и грому великому и межу москвич и Литвою. И удариша москвичи на Литву, руския князи и бояре з дивными оудалъцы роускими сыновами на сильную рать литовскую, и треснули копья московская, и гремят мечи боулатные о шеломы литовскиа на поли Оршинском».

Исследования показали близость летописного фрагмента с «Задонщиной», вернее, с Пространной её редакцией,[437] хотя похожие фразеологические обороты встречаются также и в Краткой редакции.

Здесь важно обратить внимание на использование летописцем-составителем «военной» лексики:

Псковская I:

«треснули копья московския»;

Псковская III:

«треснули копия литовския»;

Задонщина:

«грянуша копия харалужныя» (Краткая редакция);

«ударишася копи харалужничьными» (Пространная редакция);

Слово о полку Игореве:

«.. трещать копиа харалужныя».

Как можно заметить, описание первого столкновения с неприятелем в приведённых примерах показывает близость фразы к «Слову о полку Игореве». Таким образом, можно говорить о существовании некоего памятника «О побоище великом под Оршею», имевшего сходство и с «Задонщиной», и со «Словом».

Насколько применимы употребляемые летописцем обороты к описанию битвы? Начало сражения описывается словами «воскличаша и возопиша жены оршенки на трубы московския». Если в «Задонщине» слова «восплакашася» и «всплакалися» относятся к плачу по убиенным, то в построениях псковской летописи «жены оршенки» накликивают беду на русское воинство. Согласно польскому источнику, который уже приводился в тексте настоящей работы, «московиты» действительно начали сражение рёвом более 500 труб! С. Герберштейн писал: «У них множество трубачей; если они по отеческому обычаю принимаются все вместе дуть в свои трубы и загудят, то звучит это несколько странно и непривычно (для нас)».[438]

Следующая фраза относится к столкновению противников: «слышаша быти стуку и грому велику межу москвич и Литвою». Составитель летописного свода игумен Корнилий заменил последнюю фразу на «межу псковичами и Литвою», подчеркнув тем самым, участие псковичей. Новгородцы и псковичи действительно бились на правом фланге — повёл их в бой против польских хоругвей Самполинского и Тарновского воевода М. И. Булгаков-Голица.

Составитель употребляет фразы в нужном контексте — рёв труб, сшибка в копья, далее рукопашная схватка холодным оружием, — облекая повествования в знакомые читателю образы («дивные удальцы… руския князи и бояре», «гремят мечи булатные о шеломы» и т. д.)

Параллели со «Словом» можно проводить также в оценке общих результатов сражений. И поход 1185 г. и 1514 г. закончились жестоким поражением; и в первом и во втором случаях командование — князья и воеводы — попали в плен.

Не случайно созвучный «Слову» фрагмент мы находим только под летописным 1514 г., а не под какой бы то ни было другой датой. К моменту составления псковского свода — к 1547 г. — еще свежо было воспоминания о битве (прошло около 30 лет), еще некоторые бояре и князья томились в плену, по убиенным и умершим в плену служились панихиды. Много «удалых сыновей русских» пало в сражении, и это не могло не оставить след в народной памяти.

Возможно, памятник существовал в устной форме. Этим может и объясняться тот факт, что песня «об Оршанском побоище» не дошла до наших дней.

Надо заметить, что в ВКЛ в честь победы была сложена народная песнь «Бiтва пад Воршай», воспевающая талант князя К. И. Острожского.