Битва при Молодях

Денис Коваленко Битва при Молодях

Предисловие

Посвящаю сыну Герману

За всю историю России, битв, решивших судьбу нашего Отечества, не так и много. Да, конечно, были битвы, которые укрепили авторитет и утвердили границы Российского государства; были и такие, которые расширили его пределы — вывели Россию к морю или усмирили степь. Но были и битвы, где решалась судьба не торговых путей, не защиты границ, а сама судьба России — быть ей или исчезнуть с карты Мира. Это освобождение Москвы от поляков в 1612 году, битва за Москву в 1941-м и сражение при Молодях в 1572-м. Да, Москву жгли татаро-монголы, жгли французы, но, сжигая столицу, ни золотоордынские ханы, ни французский император не ставили целью уничтожение России как географической единицы. Они хотели наказать русского князя (царя), приструнить его — заставить преклониться перед силой, признать себя вассалом, платить дань победителю. Это унизительно, но не смертельно — встречали же русские князья ханских послов стоя на коленях и с плёткой на шее. Однако это не мешало им оставаться князьями и управлять своими княжествами. Сдача же Москвы полякам или фашистам значила бы только одно — Россия могла исчезнуть вообще, став уделом Речи Посполитой или округом Третьего Рейха. Потому и победа в битве за Москву в 1941-м и освобождение Москвы в 1612-м — события для русского человека священные, более того, ставшие государственными праздниками. Но самая первая битва, отстоявшая право России на жизнь как государства — это битва при Молодях 1572 года.

* * *

«В лето 7080-го … приходил крымской царь на Русь с великим собранием. И на Молодех у Воскресения христова крымскаго царя побили».

«Повесть о бою воевод московских с неверным ханом». XVI в.

Новгород, лето 1571 года.

Послы крымского хана Девлет-Гирея давно покинули царские палаты, ушли и бояре; один Иоанн IV Васильевич — первый русский царь, прозванный Грозным, — сидел на своем троне. Лицо его ничего не выражало, он казался точно в забытьи. На его коленях лежал ханский «подарок» — дорогой булатный кинжал искусной работы.

— Мало тебе, собаке, Астраханского царства, всё хочешь получить, — грозно, одними губами, произнес Иоанн Васильевич. И отбросив «подарок», возвел взгляд к кресту над входом в палаты: — Сі́и путiе́ су́ть всѣ́хъ творя́щихъ беззако́нная: нече́стiемъ бо свою́ ду́шу отъе́млютъ1, — сказав эти слова, изреченные царем Соломоном, царь Иоанн, решительно поднялся и крикнул бояр.

* * *

Еще весной 1571 года Московское царство, являлось одним из могущественных государств Европы и Азии.

Но уже в мае того же года русский царь, покоривший и включивший в своё царство Казанское, Астраханское и Сибирское ханства, разгромивший Ливонский орден, проложивший дорогу России к Балтийскому морю, заставивший Польшу, Литву и Швецию объединиться и один воевавший почти со всей Европой, получил страшный удар и был вынужден бежать в Новгород. И от кого? От какого-то крымского хана, холопа турецкого!

Иоанн готов был тогда даже пожертвовать Астраханью, но Девлет-Гирей хотел полностью уничтожить всё, что с Божьей помощью собрал царь Иоанн IV, — все магометанские2 народы, покорившиеся Руси, хотел этот османский слуга отнять и саму Русь превратить в своего данника. Да, удар был страшный.

В мае крымское войско подошло незамеченным к Москве и сожгло её дотла — остался лишь каменный Кремль. В деревянном городе из 120 тысяч жителей в живых осталось чуть более 30 тысяч. В рабство татары увели 60 тысяч православных — сам Девлет-Гирей похвалялся этим перед турецким султаном. А русский царь бежал в Новгород. И 450 возов государственной казны, денно и нощно охраняемой пятьюстами стрельцами, было перевезено из Москвы во временную столицу России. И это на виду у всей Европы. Значит, не так силён русский медведь, раз его заставила бежать какая-то крымская собака.

Да, удар был страшный. Но не смертельный. В Новгороде стояло 40 тысяч русского войска, что заставляло Ливонский союз повременить с нападением, и по всем городам русским стояли многочисленные гарнизоны. А казанцы с астраханцами не торопились. И Ногайское ханство не спешило присоединиться к туркам; да и турки наблюдали. Теперь всё зависело от второго похода крымского хана: побьёт он Москву — вся Европа и Азия со всех концов набросятся на Россию, а не побьёт… ну что ж — значит, пока не время.

* * *

Когда бояре вернулись в царские палаты, Государь, Царь и Великий князь всея Руси Иоанн IV Васильевич приказал: