Битва при Молодях

О крымском же ханстве вовсе забыла Россия, точно и не было его. Нагайское ханство попросило дружбы Москвы, казанцы и астраханцы окончательно признали Москву своей повелительницей. И наступил на востоке мир. Четыре татарские сабли20 больше не угрожали России.

Правда, Девлет-Гирей еще в конце августа, прибежав в Бахчисарай, прислал «брату Ивану» письмо, где уверял, что шел он в Москву не воевать, а переговорить с русским царем о передаче ему обещанного ему весной Астраханского ханства: «Хотенье мое было: с тобою на въстрече став, слова не оставив, переговорити… И ныне по прежнему нашему слову, меж нами добро и дружба быв, Казань и Асторохань дашь, — другу твоему друг буду, а недругу твоему недруг буду; от детей и до внучат межь нами в любви, быв ротý и шерть21 учинив, нам поверишь». А то что под Молоди случилась битва, так в том, — писал крымский хан, — виноват сам русский царь, что не пожелал личной встречи, а послал на «своего брата» войска с воеводой Воротынским.

И если де царь Иван, не отдаст Казани и Астрахани, он, Девлет-Гирей, вместе с Польшей нападет на Россию. Не знал, наверно, крымский хан, что не до России было тогда Польше, умер ее король Сигизмунд II, и делили польские магнаты власть.

Труден был 1572 год для молодого Русского царства и первого Русского царя. Но угодно было Богу сохранить и преумножить землю русскую — землю православную. Пал Рим, пала Византия, одна Москва сохранила чистоту Церкви Божией. Третьим Римом стала Москва — и четвертому не бывать! И как подтверждением тому стала битва возле славного города Серпухов, у деревни Молоди, недалеко от храма Воскресения Господнего, 2 августа 1572 года от рождества Христова.