Битва пророков

Может, не делать глупости и повернуть обратно? Еще не поздно развернуть машину и умчаться на сверхзвуковой скорости куда угодно, лишь бы не произошло то, что должно произойти сейчас! Но почему он, лейтенант ВМС США Майкл Беловски, не поворачивает? Почему же и русский парень Мишка Беляк, как его звали в школе, тоже не поворачивает? Почему и Бизон не поворачивает, ведь у него, судя по его рассуждениям, совсем нет надежды ни на какой хеппи-энд?

Вперемежку с этими мыслями в голове Михаила проносились обрывки молитв и псалмов, которые он хорошо знал, но почему-то сейчас не мог вспомнить. У него так и не получилось дочитать ни одной молитвы, потому что все его чувства судорожно метались, то ища выхода из ситуации, то успокаивая себя тем, что пронесет, не может не пронести, Бог поможет! Он несколько раз повторял одно и то же предложение из молитвы, пропуская большие куски, возвращаясь назад, но сбивался опять и опять. И только фоном в мыслях в такт биению сердца звучало: «Господи, помилуй, Господи, помилуй, Господи, помилуй»…

Как же так, Господи? – думал он, – Ведь я через несколько минут, возможно, умру! Почему же я сказал Бизону, что сегодня конца Света не будет? А если будет? Кто за язык тянул? Нужно молиться… Ведь мне нужно молиться, а я не могу, Господи, помилуй! «Живый в помощи вышнего, в крови Бога небесного…» Господи, помилуй, спаси и сохрани, Господи!

 О чем же мне молиться? О сохранении жизни, об отмене конца Света? Или об оставлении грехов? Но я еще живой, значит, нужно молиться о жизни! Спаси и сохрани, Господи, от всякого зла! Не заканчивай историю и меня сейчас, Господи!

Какая чушь! Какое спасение может быть! Все, Миша, вот оно – настало. Поздно молиться о спасении… Почему же тогда продолжается жизнь? Почему, ради чего я продолжаю выполнять приказы этого хриплого Бизона? Какой теперь в них смысл? Почему я трачу свое последнее время на этот дурацкий полет, на бессмысленный диспут, ведь нужно молиться, успеть как можно больше помолиться! Это – последнее время, самое дорогое время, а я так бездумно его трачу! Господи, помилуй!

– Господи, помилуй!

– Беловски, ты чего там бормочешь? – прохрипел в шлемофоне Бизон.

– Я молюсь, сэр, вернее, пытаюсь...

– По-русски?

– Да, сэр, по-русски.

– Беловски, это нехорошо с твоей стороны – ты хочешь один спастись у своего русского Бога.

– Сэр, я не знаю английских молитв.

– И я не знаю…

– Молитесь просто – «save me, my God».

– Ты думаешь, нужно молиться о спасении? Ты надеешься? Может, пора уже писать рапорт об отставке?

– Сэр, вы – богослов…

– Какой я богослов... Я в жизни не прочитал ни единой молитвы.

– Так читайте же сейчас…

– Ты знаешь, Беловски, что если «Президент Клинтон» погибнет, то нам некуда будет садиться? Нам не хватит топлива ни до какого берега…

– Я об этом догадываюсь, сэр…

На приборах загорелся сигнал, предупреждающий о том, что через минуту объект появится в зоне визуального наблюдения.

– Беловски, приготовься заглянуть в рот смерти!

– Есть, сэр!

– Вот она… Майкл, я ее вижу!

На горизонте, еще несколько секунд назад плавно уходившем в небо, появилась четкая черная линия. Она увеличивалась прямо на глазах, превращаясь в стену мрака. Казалось, что мир поделился на свет и тьму, которая стремительно неслась, поглощая утренний штиль, отблески солнца в зеркале океана, прозрачный воздух, в котором беспомощно и одиноко затерялись два микроскопических самолета ВМФ США. Беловски посмотрел на монитор наблюдения заднего вида, и ему стало страшно. Сзади, на сколько хватало глаз, простиралась светлая полусфера утреннего океана, а впереди – стена тьмы.

– Беловски, смотри: свет кончается! Это и есть конец Света?

– Это – начало Мрака, сэр!

– Добро пожаловать в ад, Беловски!

– Помоги нам, Господи!

Волна

 

Циклопических размеров волна неслась им навстречу. Было видно, как на ее гребне нервными змеями пляшут молнии, а гигантский, многокилометровый бурун срывается потоком встречного воздуха и распыляется в огромный грозовой фронт, клубящийся черными горами туч до самой стратосферы.

– Боже, Беловски, мы летим к сатане на завтрак!

– Молитесь, сэр, прощайте…