Битва с Челориллами

Сестра неодобрительно покосилась на мою короткую стрижку, вздохнула, но резинку отдала.

Нашли большой муравейник, сложили горкой нашу добычу, сверху примостили резинку на мохнатую еловую ветку и помчались назад к дороге…

… Это лето выдалось неурожайным на грибы. Заросшие перелески хмуро таращились на нас мухоморами и бледными поганками. На пнях, как лихорадка на губах, торчали прыщи «ложных» опят.

Я загрустила.

И тут во время вечерних посиделок на нашем крыльце соседская бабушка Катя вспомнила о месте под смешным названием Стеклянная Гута. Грибов и ягод там водилось изрядно. Но местность эта отчего-то пользовалось дурной славой у жителей Старого Села, и туда мало кто наведывался. У меня загорелись глаза от прикосновения к тайне.

– Почему, почему, расскажите, пожалуйста. Нам очень интересно!

– Да ничего не интересно. Вот вы сейчас расскажете, а Лерка потом житья никому не даст своими фантазиями, – фыркнула нелюбопытная Ритка.

Бабушка Катя тем не менее охотно продолжила:

– Жуткое место это, редко кто туда заходит. Рядом болото с трясиной, комаров тьма, люди потом заболевали малярией. И вообще, что-то там раньше случилось, еще при Кочубее, мне моя бабка давным-давно об этом говорила. Уже толком не помню, но от Стеклянной Гуты все стараются держаться подальше. В войну даже немцы туда не заглядывали после того, как бесследно пропал целый взвод автоматчиков. Но уж кого занесет нелегкая, пустой никогда не воротится, на ползимы заготовок наделает.

– А можно с этого места поподробнее, – тут и Рита заинтересовалась, большая любительница грибных юшек, жульенов и соусов, отложив ради этого изучение внезапно вскочившего прыщика.

Бабушка Катя не прочь была повспоминать о прошлой жизни:

– Гуляет в Старом Селе легенда, что на том месте были спрятаны сокровища гетмана Мазепы. А чтобы никто случайно не наткнулся, решил он от этого места людей отвадить. Нечистую силу напустил охранять. И всех предупредил, чтобы не лезли. Да только никто из местных и так не решался там копаться. Ведь когда еще стекольный завод в Стеклянной Гуте работал, на рабочих постоянно нападал непонятный мор. Кто-то смертельно заболевал, кто-то топился в болоте, то рабочие устраивали ни с того, ни с сего кровавую поножовщину, то вся семья белыми грибами травилась. А готовый и упакованный товар весь разбивался на мелкие стеклышки. Но и те стекляшки оттуда никто не хотел тянуть к себе в дом – только нечистую силу притягивать. А если не верите, деда своего поспрашивайте. Что с ним там приключилось.

Я вопросительно уставилась на дедушку. Тот неопределенно пожал плечами, задумчиво перебирая жидкую кучку сыроежек.

– Видишь ли, детка, есть одна давняя история. Кто-нибудь слышал о так называемых геопотагенных зонах1? Это места, где происходят аварии, болеют люди, портятся приборы.

Все недоуменно пожали плечами. Что еще за зоны такие в Старом Селе?

– Это что-то вроде Бермудского треугольника? – неуверенно предположила я.

– Именно, – энергично закивал дедушка. И продолжил:

– Вот таким местом оказалась Стеклянная Гута. Я сам там когда-то еле жив остался. – Дедушка замолчал, видимо, не желая ворошить неприятные воспоминания. Но все же продолжил:

– Как-то мы с Виктором Бондиком решили побродить в окрестностях Стеклянной Гуты. Тоже, как и вы, о кладах Мазепиных мечтали. Вышли к поляне с развалинами стекольного завода. В руках я держал компас. Дошли до центральной поляны. Вдруг стрелка компаса начала бешено вертеться. Я пытаюсь разжать руку, а пальцы свело судорогой и всего начало трясти! Как юла, стал я вращаться вокруг своей оси, и тут неведомая сила потащила меня прямо на деревья.

Рита, услышав, что тема не «грибная», опять заскучала и взялась за отставленное зеркальце, а я, наоборот, воодушевилась:

– Дедушка, а что было дальше?

– Дальше? Дальше я закричал Виктору: «Выбей компас у меня из рук, быстро!». Он подбежал и еле-еле из скрюченных пальцев отодрал компас и выбросил в траву. А меня, как током ударило. И сознание потерял…

Тут и сам Бондик подтянулся на «огонек» и живо в разговор включился:

– Было дело. Начал я тогда Николая тормошить, по щекам бить, воду лить. Думал – все, не оживет. А он вдруг зашевелился.

– Очнулся я на земле, – опять вступил наш дедушка. – Голова гудит, тошнит, одежда вся разорвана. А кисть так скрюченная и торчит. Долго пришлось руку лечить, но до конца не вылечил, до сих пор плохо пальцы сгибаются. – И дедушка протянул правую ладонь с согнутыми средними пальцами и большим рубцом в центре.

Так вот откуда у него этот шрам! А мы с Ритой сколько ни выспрашивали дедушку, всегда он отшучивался. Каждый раз придумывал новую историю. А это значит у него гостинец из Стеклянной Гуты остался.

– У нас портиться нечему, из добра только Леркина книжка электронная, – успокоила всех Рита. – Невелика потеря. А от тошноты энтеросгель имеется. А что все-таки с грибами? Есть они там или нет? – моя сестра вежливо, но решительно вновь направила беседу в интересующее ее русло.