Битва с Челориллами

Не забудь возле каждого места знаки секретные расставить, как наши тайники отыскать. Ступай. И прощай!

– Прощай, дед.

Все необходимое было собрано с вечера. Котомка, в ней житный хлеб и пара лаптей в запас: идти далеко. Лапти подшиты кожей для прочности. Надел Илько котомку через плечо. Потянул дверь и исчез в зарослях молодого ельника. Пересвет долго смотрел ему вслед. Пока не скрылась за воротами широкая спина в белой рубахе и родной русый затылок.

День первый. Через пять минут после катастрофы

– Спасайся, Рит-ка-а-а! Беги-и-и-и!

Я отчаянно голосила, но было поздно. Черный вихрь подхватил сестру и плавно кружа, потащил за собой.

– А-а-а-а! – слышалось в ответ.

Рита с ужасающей скоростью неслась прямехенько на березовую рощу, из которой мы вышли полчаса назад с приятно тяжелыми корзинками, наполненными лисичками.

Мое положение было чуть лучше Ритиного. В момент появления смерча я как раз вышла из леса на просеку. Стоя на широкой лесной дороге, я ясно видела закрывшую небосвод огромную черную тучу.

Резкий порыв ветра всколыхнул белые березки, жавшиеся по краю болотца. Я судорожно схватилась руками за что попало. К счастью, этим «что попало» оказался квартальный столбик с цифрами «99», прочно врытый в землю. Обняв его изо всех сил, буквально слившись с ним воедино, я ожесточенно завертела головой, отыскивая в зарослях Ритину голубую толстовку. Конечно, она оказалась в эпицентре черного смерча. Не зная, чем еще помочь старшей сестре, я погнала ее прочь дикими криками.

Пролетев несколько метров по дороге в потоке мутного вихря, Рита налетела на сломанное дерево и свалилась, но не на землю, а куда-то еще ниже, потому что голубая куртка внезапно выпала из поля зрения.

Лес вокруг гудел непонятным и тревожным шумом.

– Ри-тка-а-а! Ты где-е-е? – Теперь я вопила, не переставая, не слыша ничего и никого, кроме себя, и от этого еще больше паникуя. Воздух в легких закончился. Я судорожный втянула густой лесной воздух, наполненный сосновым ароматом. Вдруг где-то справа и внизу раздался глухой низкий голос, искаженный ветром:

– Да здесь я, хватить орать.

Я в ужасе подпрыгнула от этого загробного зова:

– Где, здесь? По землей? Рит, это ты? Ты где?

– Да, здесь, говорю, угомонись уже. И так глаза все в песке, ничего не вижу, так теперь еще и уши заложило. – Прямо из-под земли высунулся голубой капюшон, а за ним и сама Рита, целая и невредимая, только страшно грязная. Под мышкой она что-то держала.

– Я, когда споткнулась, упала в канаву, поползла по ней и выползла сюда, к дороге. Смотрю, а тут ты, как флаг на древке развеваешься. Отлепляйся уже, давай думать, что делать будем.

Хорошо ей говорить: «Отлепляйся». Мои руки и ноги, казалось, навсегда слились с этим самым лучшим на свете столбиком. С большим трудом мне удалось расцепить онемевшие конечности. Как куль я рухнула в песок. От страха меня всю трясло, зубы стучали, наверное, на весь лес.

Осторожно скосила глаза и увидела рядом с собой Риту, всю в каких-то потеках и прилипших листьях. Вместо тщательно уложенных утром волос во все стороны свисали неопрятные космы.

И тут грянул гром. Мощное эхо прокатилось по Старому Лесу, гремя покатилось в самые отдаленные углы его, дошло до Старого Села и возвратилось к нам. Казалось, от его силы валятся все деревья. Мы оцепенели от страха, на всякий случай пригнув головы и сжавшись в комок.

Полил жуткий ливень. Мы сидели в канаве и наблюдали, как ветер понес черную тучу в сторону Старого Села, унося гул с собой.

– Вроде пронесло? – неуверенно предположила я. – Пошли домой, что ли?

– А с этим как быть? – Рита ткнула мне что-то прямо в лицо. – Вот, забирай, в канаве валялся. Это ради него мы в лес поперлись без разрешения?

Я присмотрелась. Да ведь это тот проклятый саквояж, который я нашла в Стеклянной Гуте и который вызвал возникшую ниоткуда бурю.

– Ну ты даешь! – восхитилась я. – В такой ситуации сберегла! Значит, как и планировали, тащим домой и покажем дедушке, раз уж выкопали.

Кое-как отряхнувшись и определив нужное направление, понуро побрели мы по просеке, на ходу придумывая оправдания перед дедушкой за самовольную отлучку. Вдруг Рита остановилась, как вкопанная. Я, погруженная в свои мысли, с разгона налетела на нее.

– Чего тормозишь без предупреждения? – накинулась я на сестру. – Так и ногу сломать недолго!

– Смотри, – перебила меня она, завороженно глядя влево, в сторону села, куда улетела туча.

Я, как пригвожденная, застыла на месте!

В лесу, насколько хватало взгляда, стояли абсолютно голые деревья, без единого листочка, с почерневшими стволами, словно после грандиозного пожара. Не только листья облетели с дубов и берез, даже с сосен и елей иголки попадали. Даже мох как будто выгорел и торчал из земли неопрятными темными пятнами. А между черными обрубками стволов, прямо на моих глазах, начинала виться неприятная паутина с огромными пауками посередине.