Битва с судьбой

– Тебя ни на миг нельзя оставить одну, – поблагодарил Эрик меня за спасение чести нашей родины, – Стоило нам с Леоном удалиться, чтобы обсудить с эльфами выгоды нашего сотрудничества, как ты моментально ввязываешься в драку. Слава судьбе, повод оказался достаточным. Пожалуй, и я бы не стерпел таких слов.

– Ну и какие у нас перспективы? – спросила я.

– Думаю, об этом тебе поведает сама Анаира, – прервал меня голос моей недавней спасительницы. Девушка незаметно влилась в наш разговор подобно журчанию ручейка. Правда, мне показалось, что Эрик как-то странно отреагировал на ее появление, но ведь у каждого бывают свои причуды.

– Спасибо за то, что помогли Дриане, – обворожительно улыбнулся Леон, ласково беря ее за руку, – С кем имею честь?…

– Меня зовут Наура, – пресекла его поползновения островитянка и чарующе посмотрела на Эрика, – С удовольствием пообщалась бы с вами подольше, но Анаира ждет.

– Мы вас проводим, – любезно предложил ей руку Леон, но Наура, миновав его, многообещающе стрельнула глазками в направлении Эрика. Тот без промедления наклонил голову, предлагая стать его парой. Отпрыск императора завистливо вздохнул и поплелся за мной, еле передвигая ногами.

– Что, обломилось, бабник, – язвительно поддела я его, следуя за сладкой парочкой.

– Не сыпь мне соль на рану, – простонал Леон и оживился, – Слушай, чем это ты так разозлила беднягу. Он же просто не в себе был.

Я кратко поведала ему содержание моих слов.

– Ого! – одобрительно воскликнул атлант, – Да я бы за такое убил бы. И где ты научилась такой пошлости.

– От тебя конечно.

Закончить словесную дуэль нам не удалось. Мы подходили к стройной изящной высокой брюнетке в длинном платье из розового шелка. Она задумчиво игралась длинными концами пояса, поглядывая на нас сквозь пушистые черные ресницы.

– Спасибо, Наура, спасибо господа, рада приветствовать вас в нашем лагере, – пропел ее неземной голосок, – А сейчас я бы хотела остаться с Дрианой наедине.

Немного заинтригованные столь холодным приемом, мои друзья удалились, и мы остались в одиночестве. Эльфийка молча глядела на меня, мне от нечего делать пришлось также пялиться на нее. Девушка с жестом, наполненным благородством, предложила мне сесть. Я повиновалась, ожидая, что же будет дальше.

– Я давно хотела с тобой поговорить, – начала она свой монолог, – Можешь не удивляться, откуда я так хорошо знаю тебя. Мне всегда было интересно наблюдать за тобой, за твоей самоотверженностью, отвагой и способностью не склоняться ни перед какими ударами судьбы. Тебе многое пришлось пережить в твоей жизни и, вероятно, еще больше предстоит. Но скажи мне, разве тебе не приходила в голову мысль, что ты медленно, неумолимо приближаешься к краю пропасти, на дне которой лежит дорога в ад.

– Иными словами, что я творю зло? – переспросила я, – Интересно, мне всегда казалось, что я сражаюсь на стороне добра.

– Но тебе ведь приходилось убивать, – ответила девушка и слабым взмахом руки отмела мои возражения, – Да, конечно, ты свершала такие поступки только когда речь шла о защите справедливости, но нельзя сказать, что все, кого ты приговаривала к высшей степени наказания, были абсолютно злобны и порочны по натуре. Жизнь дается нам свыше, и, значит, отбирать ее может кто-то неведомый.

– Я не понимаю смысла этого разговора, – прервала я ее рассуждения, – Я пришла сюда не для того, чтобы распинаться о причинах, заставляющих меня сжимать меч.

– О, извини, Дриана. – неловко улыбнулась Анаира, – Я так увлечена своими домыслами, что попыталась сразу же взять быка за рога. Понимаешь, весьма вероятно, что скоро мне предстоит идти в бой, а я не уверена в правильности этого деяния. Поэтому я желала выслушать те аргументы, которые позволяют тебе жить с чистой совестью.

– Почему ты думаешь, что я обладаю достаточной степенью убежденностью в собственной правоте, – попыталась я отшутиться. Слишком близко этот диалог подходил к тому, что меня мучало на протяжении ряда лет.

– Я поведаю тебе эльфийскую мудрость, – вдумчиво сказала Анаира, – Когда ребенок рождается, в его душе уже тлеет искра правды, только его правды. Взрослея, дитя подпитывает истину все новыми убеждениями и воззрениями на жизнь, и вот внутри у него загорается огонь. Если человек не испугается отстаивать свою правду, то огонь переродится в пламя, которое будет пока пожирать только душу говорящего. И если лишь личность окажется достаточно смелой, если она не побоится взять на себя ответственность за судьбы других индивидов, то пламя превратит человека в пылающую путеводную звезду, ведущую за собой остальных, являющую собой цель пути. Но не ведет ли эта дорога к пропасти? Мое имя означает "мерцающая", и оно соответствует внутренней сути. Я не имею сил и права вести за собой остальных, пока сама не уверую в правильности своего выбора. Поэтому мне так нужен твой совет.

– Моя душа более не пылает, Анаира, – с болью и горечью в сердце признала я, – Ты выбрала плохого советчика в помощь. Я уже ни в чем не уверена.

– Но ты ведь продолжаешь сражаться, – пылко воскликнула девушка.