Битва трех императоров. Наполеон, Россия и Европа. 1799 – 1805 гг.

Но, во-первых, всё, что написано после 1812 г., совершенно не отражает настроений первых лет XIX в., а пронизано теми чувствами, которые породила Отечественная война. Во-вторых, князю Вяземскому накануне войны 1805 г. было 12 лет, а написаны его воспоминания полвека спустя, когда Вяземский, начинавший как вольнодумец, стал ярым ретроградом, озлобленным на всех и на всё. Нет сомнений, что подобные свидетельства не имеют ни малейшей ценности для выяснения настроений русского общества накануне начала наполеоновских войн.

Чтобы понять настроения русского дворянства в 1804–1805 гг., нам нужно обратиться не к мемуарным свидетельствам, совершенно искаженным за счет последующих событий, а к документам начала правления Александра I. Оказывается, что в период 1801–1803 гг. вообще не найти русских печатных произведений, порицающих Наполеона Бонапарта! В Российской национальной библиотеке значится 1795 печатных изданий на русском языке, вышедших в свет за этот период, среди них сотни книг и брошюр, переведенных с французского, множество книг, брошюр и журналов, воспевающих деяния первого консула, и ни одного (!) враждебного ему произведения!! А восхваляющих панегириков – сколько угодно! Яркие примеры таких апологетически настроенных работ мы привели в главе 4.

Если Александр I стал инициатором европейской войны 1805 г. под давлением дворянства, буквально истерически ненавидевшего Наполеона, можно задать законный вопрос: кто тогда покупал и читал эту печатную продукцию?

Интересные синхронные свидетельства об общественном мнении в России в этот период можно найти в донесениях ряда секретных агентов. Эти донесения хранятся, в частности, в архиве Министерства иностранных дел Франции. Вот один из таких рапортов: «Все те, кто занимаются политикой или считают себя политиками, ищут мотивы, которые могли заставить императора Александра начать войну против Франции. Те, кто не принадлежат правительству, не могут найти ни одного и честно признаются, что усилия англичан, направленные на создание новой коалиции, заставят, очевидно, сделать новую глупость Санкт-Петербургский кабинет. Спрашивают себя, как можно было так быстро забыть Голландию и Италию [имеется в виду поведение англичан по отношению к русским войскам во время голландской экспедиции и австрийцев во время итальянского похода 1799 г. – Примеч. авт.]?.. Говорят, что Петербургскому кабинету столь же мало подходит заниматься делами Италии, как в Париже спрашивать о том, что делается на границах Персии и Грузии… Жители Москвы сожалеют о выступлении в поход московского гарнизона. Они не разделяют ослепления офицеров, считающих, что они идут прямо во Францию»[301].

Другое донесение говорит следующее: «В Москве открыто порицают войну, потому что не видят никакой причины для нее… В августе 1805 г. сюда приехали фельдмаршал Салтыков, гн. Трощинский и министр финансов Васильев – все члены Совета. Эти господа уехали из Петербурга под предлогом состояния здоровья или семейных дел, но говорят, что это из-за того, что они открыто выразились по поводу ненужности войны. С того момента, как стало ясно, что война начнется, в Москве не скрывают недовольства: кто-то из патриотизма, а кто-то потому, что это помешает ему совершить путешествие в Париж… Париж для них первый город мира. Те, кто оттуда вернулись, дали желание другим совершить в свою очередь подобную поездку»[302].

Источники подтверждают, что даже среди высшего общества были ярые противники вступления России в войну. К ним относились министр коммерции граф Н. П. Румянцев, министр просвещения граф П. В. Завадовский, министр юстиции князь П. В. Лопухин, министр финансов А. И. Васильев, член Непременного совета князь А. Б. Куракин, обер-гофмейстер граф Толстой, граф Ф. В. Ростопчин и многие другие. Каждый из них выдвигал свои резоны, согласно которым он считал, что России незачем ввязываться в европейскую драку. Так, А. И. Васильев говорил о плохом состоянии русских финансов, П. В. Завадовский отмечал, что война будет сопряжена с огромными расходами, а Ростопчин вообще категорически заявлял: «…Россия опять сделается орудием грабительской английской политики, подвергая себя войне бесполезной»[303].

Нельзя не отметить, что Салтыков, Трощинский, Васильев, Куракин, Лопухин были не просто богатыми сановниками. Они были членами Непременного совета, состоявшего из 12 самых знатных и влиятельных лиц Российской империи. Более того, фельдмаршал Николай Салтыков был председателем этого совета! Нужно отметить, что Салтыков был к тому же воспитателем Александра и Константина и столь влиятельной политической фигурой, что позднее, в год Отечественной войны, с 29 марта 1812 г. он стал председателем Государственного совета и Комитета министров. А во время Заграничных походов русской армии в 1813–1814 гг., когда Александр I находился при армии, Салтыков фактически выполнял в России функции регента!