Битва во времени

— Но опять что-то не так, — в который раз попыталась остановить его Фиар. — Подлинно высшие существа — могут вовсе не обладать нашим, человеческим мироощущением. У них — иные сроки жизни на одном плане, иные пространственно-временные масштабы… А о некоторых — и вовсе говорится, что они вышли из цепи перерождений на разных планах Бытия…

— И кто же тогда говорит с нами от их имени? И потом всякий раз заявляет: вы сами виноваты — всё не так поняли? А это «не так» означает — самоистязания, войны, панику из-за пророчеств о конце мира, пытки и казни за «святотатство», и тому подобное! И будто не понимают — что сами уже вконец запутали нас своими противоречиями и требованиями каждого верить только ему! А сами только могут повторять, что мы — плохие, наша нравственность — ниже, употребляют понятия «личность», «личное» — почти всегда в отрицательном смысле! Причём явно имея в виду не тупой эгоизм или самомнение — всё личное, всё человеческое вообще, в принципе! А нравственно, значит — лишь то, что служит проводником воли следующего уровня? И только Наивысший, никем не контролируемый, может без ограничений проявлять свою волю? Но тогда получается — они все и проповедовали именно то, против чего мы выступили перед толпой?

— Слушайте, а правда… — вырвалось у Фиар.

— Я и говорю — почему так? — не дав наступить очередной паузе, продолжил Итагаро. — Почему нас считают способными исключительно на плохое? Например — потому что нам приходится есть мясо? Хотя, если принять на веру те же легенды и пытаться согласовать с данными современной науки — и получится: по воле высших существ наши физические тела происходят от обезьян, которые его ели! И нам же — благоговеть перед ними за это? И изо всех сил стремиться к ним — хотя сами от нас будто отворачиваются?

И всё же наступила пауза… «И как будто всё верно, — только и смог подумать Джантар. — Никакого изъяна в рассуждениях. Но что получается…»

— А воздаяние… — наконец снова заговорил Итагаро. — Ну — конкретно я, например, в тот раз действительно пытался избежать службы в армии, чтобы не быть вынужденным убивать людей, которые ничего плохого мне не сделали — и в этом тоже неправ? И загадочная для меня самого смерть — ночью, во сне, под арестом за это — получается, была заслужена мной? И это — важнее всего, что я мог бы сделать в тогдашней науке? Поскольку, в свою очередь, был обречён на военную службу итогом своей позапрошлой жизни, которую сам не помню? Нo вот вопрос: если не всё предопределено заранее — откуда мне знать, что и насколько предопределено именно в данном случае? И если так — почему я должен был покорно принять всё, что со мной происходило или могло произойти? Вдруг та воинская повинность — и есть лишь чей-то произвол, не более — а по справедливости я и должен был пройти путь учёного, а не солдата? Но все они там, в канонах, славят какую-то высшую справедливость — и никто не может объяснить: как быть в конкретном случае? Хотя наша жизнь во многом из подобных выборов и состоим! И даже сейчас они будут искать какой-то грех лично во мне — а не способ помочь людям на площади?

— Подожди, мы опять путаем мифологические образы с реальностью… — снова начал Джантар.

— А на самом деле всё и есть — под контролем у кого-то высшего и мудрого? — переспросил Итагаро. — И как, похоже на это — если вспомнить реальную историю? Кто разделил людей разными верами и заставил враждовать? Кто продиктовал им все эти каноны? Кто внушил им, что духовность означает — поклоняться этому и только этому из множества астральных владык, ничем не лучших друг друга? Которые спокойно взирают на запуганные толпы — где одни люди совершают насилие над другими в надежде взойти за это в какой-нибудь рай? Ах да, нельзя быть таким капризным, они не всесильны, не требуй от них так много… Ну, так признайтесь же наконец, что не всесильны — а не заставляйте людей ждать невозможного! А то, как изнывать от желания иметь высшего покровителя — так всесильны! — снова повторил Итагаро. — А если я, не продавая никому душу, просто попрошу о помощи — тогда неси свою карму сам? Пусть и прошу не за одного себя — за многих людей! Ну… так за что нам, в конце концов, любить их и благоговеть перед ними — если надо обязательно сдаться на их милость, иначе ничего не сделают? И зачем сами провоцируют в людях веру в собственную всеблагость — по нашим, человеческим понятиям? А если это иные существа, иного уровня, с иным мироощущением — что несут в нашу жизнь, зачем вмешиваются в неё? И чего хотят, требуя от человека, например, вегетарианства, и тут же — кровавых жертв? И всё это бездумно повторяют конкретные, известные в истории люди, которых здесь принято почитать как святых! Так — где тут мифологический образ, а где реальность? Сами приносят жертвы на своих алтарях, а кто ест мясо — пусть пропадает?

— Но не этих же мы собираемся искать… — вновь начала Фиар.