Битва за Кальдерон

Дорога с сомнением посмотрел на Бернарда и Амару, но молча кивнул, встал, похлопал гарганта по спине и направился к Джиральди.

Как только он ушел, Амара прижалась к Бернарду и разрыдалась. Это казалось ей унизительным, но она была не в силах остановиться. Ее тело сотрясала сильная дрожь, и она едва могла дышать.

Бернард обнял ее и прижал к груди, но она еще некоторое время продолжала дрожать.

– Оно… оно было таким чуждым. Таким уверенным, Бернард. Мы все умрем. Мы обязательно погибнем.

Он молча обнимал ее сильными теплыми руками. Она никак не могла успокоиться.

– Если она говорит правду, для нас все кончено, Бернард. И для всех. Ворд распространится повсюду.

– Успокойся, успокойся. Мы ничего не можем знать наверняка.

– Мы знаем, знаем, – продолжала Амара. – Они нас уничтожат. Мы сражались с ними, не жалея себя, но они становились сильнее. И как только они начнут распространяться, ничто не сможет их остановить. – Она вновь содрогнулась, словно что-то рвало ее изнутри. – Они нас убьют. Они придут за нами, и мы погибнем.

– Если дело дойдет до этого, – спокойно сказал Бернард, – я хочу, чтобы ты улетела. Ты можешь предупредить Риву и Первого консула.

Она подняла голову и посмотрела на него сквозь пелену слез.

– Я не хочу тебя оставлять. – Она вдруг застыла, ее охватила паника. Она старалась оттолкнуть Бернарда – ведь так будет лучше для всех. Но сейчас соображения долга и верности показались ей незначительными в свете последних часов и мгновений. Она посмотрела ему в глаза и сказала шепотом: – Я не хочу жить без тебя.

Он улыбнулся одними глазами:

– Правда?

У Амары перехватило дыхание, и она не смогла ему ответить.

– И не нужно, – спокойно сказал он и стер слезу с ее щеки. – Выходи за меня.

Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.

– Что?

– Прямо здесь и прямо сейчас.

– Ты сошел с ума? – сказала Амара. – Нам очень повезет, если мы переживем эту ночь.

– Ну а если мы погибнем, то сможем провести хотя бы часть этой ночи вместе, – заявил Бернард.

– Но… но ты же должен… ты приносил клятву…

Он тряхнул головой:

– Графиня. Нам повезет, если мы переживем эту ночь, ты не забыла? Не думаю, что Первый консул поставит в вину своим верным вассалам несколько часов, прожитых в браке, пусть даже и таком, которого он не одобрит.

Она с трудом подавила смех, который рвался наружу вместе со слезами.

– Ты безумец. Мне следовало бы убить тебя за предложение, высказанное в такой момент. Ты бессердечен.

Он сжал ее ладонь двумя руками – сильными, теплыми, мозолистыми и очень нежными.

– Я такой бессердечный из-за того, что отдал свое сердце красивой молодой женщине.

Она уже не могла отвести взгляда от его глаз.

– Но… ты же не хочешь… не хочешь меня. Я… мы никогда не говорили об этом, но я знаю, что ты мечтаешь о детях.

– Я не знаю, что будет завтра, – ответил Бернард. – Но я хочу увидеть это вместе с тобой, Амара.

– Ты безумец, – тихо сказала она. – Сегодня?

– Прямо сейчас, – сказал он. – Я уточню закон. Дорогу можно считать гостящим у нас главой государства. Он может провозгласить нас мужем и женой.

– Но мы… мы… – Она указала наружу.

– И мы не должны стоять на страже, – спокойно сказал Бернард. – А когда придет время, мы вернемся к службе. У тебя нет других планов до утра?

– Ну нет. Наверное, нет.

– Так ты согласна, Амара? Согласна стать моей женой?

Она прикусила нижнюю губу, ее сердце трепетало, а руки теперь дрожали совсем по другой причине.

– Ну, в конечном счете это не будет иметь большого значения, – прошептала она.

– Может быть. Однако я не собираюсь ложиться и умирать, Амара. Но если это моя последняя ночь, то я хочу прожить ее твоим мужем.

Она подняла руку и коснулась его щеки:

– Я никогда не думала, что кто-то захочет на мне жениться, Бернард. Тем более такой человек, как ты. Я горжусь, что стану твоей женой.

Он улыбнулся и губами, и глазами, и радость в глазах Бернарда бросала вызов отчаянному положению, в котором они оказались. Амара улыбнулась в ответ, она очень рассчитывала, что он увидит отражение своей силы в ее глазах. Она поцеловала его медленно и нежно.

Никто из них не заметил, что Дорога вернулся, пока вождь маратов не фыркнул.

– Ну, вполне достаточно, – заявил он. – Я объявляю вас мужем и женой.

Амара вздрогнула и посмотрела на Дорогу, а потом перевела взгляд на Бернарда:

– Что?

– Ты слышала, что он сказал, – ответил Бернард, подхватив Амару на руки.

Она начала говорить, но он закрыл ей рот поцелуем. Она смутно ощутила, как он несет ее в альков, который кто-то высек в дальнем конце пещеры. Альков закрывали плащи легионеров, свисавшие с копий. Однако теперь она видела только Бернарда, ощущала только его тепло и силу, нежную мощь его рук и сердца. Он целовал Амару, раздевая, а она изо всех сил прижималась к нему, стараясь вобрать в себя его тепло, а потом разделить его с ним в темноте пещеры.