Битва за хлеб. От продразверстки до коллективизации

Обкатываются модели коллективных хозяйств, максимально эффективное использование тракторов, происходит мобилизация всей имеющейся сельхозтехники (иначе как объяснить принудительный выкуп сложной техники у кулаков?). В марте 1929-го появляются первые предвозвестники скорого краха на Нью-Йоркской бирже – и летом 1929 года стартует процесс сплошной коллективизации.

А события в Нью-Йорке между тем идут своим чередом.

«Количество людей, участвовавших в купле-продаже акций, выросло до 1,5 миллиона. Возникла масса, чрезвычайно подверженная панике. Панику могла вызвать массированная продажа акций. Финансовый капитал способен уйти из неперспективной компании мгновенно (что невозможно в реальном производстве, где капитал – это материальные объекты). Когда хозяйство подходит к пределам своего роста, разрастание финансового рынка становится искусственным. Все создают иллюзию, что их компания „растет“. Никто не хочет первым „ступить на землю Трои“, на гибельную почву кризиса. Все продолжают грести, все более зарываясь носом корабля в песок. Искусственный пузырь становится все больше. Когда он лопнет, производство будет парализовано, потому что обмен между предприятиями регулируется как раз этим пузырем. За день до катастрофы миллионы работников не знают, что они производят лишнюю продукцию и сами являются лишними.

Резкого падения котировок не ожидалось. „Вползание“ в кризис 1920–1921 гг. было постепенным. Психологически никто не был готов к внезапному обвалу. Так же, как десятилетие спустя все будут ожидать от Гитлера медленного начала войны, а он будет проводить блицкриг. Психологическая неготовность к началу экономической катастрофы была преддверием неготовности к военной катастрофе. Ни элита, ни массы не были готовы к катастрофическому развитию событий».

Впрочем, одна сила, готовая к любому сценарию, в мире все-таки существовала. Большевики, родом из которых были правители СССР, являлись гениями оперативной работы. Гиганты того, первого правительства – Ленин, Свердлов, Дзержинский – были уже в могиле, но оставался Сталин и примыкающие к нему тогдашние деятели второго плана – Молотов, Киров, Орджоникидзе. Все они прошли школу парирования внезапных угроз, равно как и предвидения отдаленных, иначе было просто не выжить. Забегая вперед, мы увидим, что и к внезапному нападению Гитлера Советский Союз оказался готовым, хотя и на свой, асимметричный манер.

Поскольку экономики разных стран были связаны между собой через систему инвестиций и кредитов, намечающийся спад обещал быть общемировым. За одним исключением: Советскому Союзу, внешние экономические связи которого были пропущены через государственные фильтры, инвестиции в экономику тоже осуществляло государство, а управление хозяйством являлось плановым, кризис ничем не грозил. А вот его последствия…

Последствием финансового обвала должно было стать – и стало катастрофическое падение цен на всю продукцию, особенно на промышленную. Для страны, индустриальное развитие которой было жесточайшим образом завязано на импорт, кризис предоставлял уникальный шанс – провести мгновенную, «взрывную» индустриализацию. Впоследствии этот шанс СССР реализует на двести процентов, покупая за границей за бесценок все: станки, технологии, специалистов. Считается, что именно для того, чтобы расплатиться за эти товары, и понадобилась мгновенная коллективизация, дисциплинированные и управляемые колхозы. Но это только одна из причин, и далеко не самая главная. Если уж очень припрет, взяли бы зерно и у частника, да и не было зерно основной статьей экспорта…