Битва за Клин

Судя по ЖБД нашей дивизии, 1174‐й стрелковый полк при поддержке 1‐го дивизиона 916‐го артиллерийского полка в течение всего дня вел лишь огневой бой с противником, занимавшим Воронино. Аналогичным образом 1172‐й стрелковый полк действовал против Ширяево[1058]. Однако немцы зафиксировали активность наших войск в ночные и утренние часы. В 2.30 было отбито нападение на южную часть Воронино. В 5.15 на участке 3‐го батальона 11‐го пехотного полка «незначительное вторжение противника урегулировалось в контратаке»[1059]. В 8.00 была отбита атака силой в роту на Ширяево. «В 8.30 смог быть отражен вражеский удар силой роты на южную часть Воронино (стык между 11‐м пп (мот) и 53‐м пп (мот))» [1060]. В дальнейшем об атаках на эти пунктах с востока противник не сообщает и только отмечает усиление артиллерийского огня по Воронино. Поэтому запись в журнале 348‐й стрелковой дивизии следует понимать буквально: в дневные часы ее частями атака действительно не велась.

Но зато были попытки наступления со стороны 371‐й стрелковой дивизии. Вот как развивались события на ее фронте по данным 14‐й моторизованной дивизии:

«В 11.30 доложено о вражеском выходе на исходные позиции между Мужево и Бирево, нужно ожидать атаку против северного фланга дивизии.

Все донесения о противнике передаются постоянно боевой группе Хаузера, которая для помощи 14‐й пд (мот) выведена на исходные позиции западнее Воронино»[1061].

Здесь речь идет не о всей немецкой танковой группе, которая накануне ликвидировала наш прорыв западнее Клина. Часть ее была переброшена в южном направлении в полосу 7‐й танковой дивизии. Но и того, что немцы здесь имели, наверняка хватило бы для ликвидации прорыва Лутосненского рубежа частями 348‐й стрелковой дивизии, если бы он состоялся. В течение дня никаких прорывов на участке 14‐й моторизованной дивизии не состоялось, и эта танковая группировка врага оказалась невостребованной.

Боевые действия на рубеже Лутосни.

Вот как развивались события днем.

«В 12.45 обнаружен выход врага на исходные позиции в лесу 800 м севернее Воронино. Туда маршируют также новые колонны с севера. При Слободе и Рогатино стоят вражеские огневые позиции с направлением стрельбы на запад.

12.15 налет пикирующих бомбардировщиков на вражеские исходные позиции восточнее Воронино»[1062].

И, наконец: «В 15.15 атака на Селюхино, силой двух рот, артиллерийская поддержка у врага усилилась, однако, пехота без особенного атакующего порыва.

В 15.50 14‐й сап. б-н (мот) может доложить, что атака отбита главным образом артиллерийским огнем. Враг отводится в лес севернее Сестры» [1063].

А вот в итоговой оперативной сводке № 5 371‐й стрелковой дивизии «1231 сп в течение ночи неоднократно отражал контратаки противника и под усиленным пулеметным, минометным и артогнем был вынужден отойти оставив д. Селюхино, Плюсково, занял исходное положение по северному берегу р. Лютенка»[1064].

Понятно, что деревни пришлось «оставить», иначе невозможно было бы далее объяснить, почему не произошло кардинального изменения обстановки на фронте дивизии в результате такого крупного успеха, каким он был бы в случае овладения этими пунктами. Это отсутствие больших достижений гораздо проще объясняется тем, что ни Селюхино, ни Плюсково никогда не захватывались (это, конечно, не исключает кратковременного проникновения туда мелких групп атакующих).

Еще раз надо пояснить, почему автор здесь больше доверяет немецким источникам: захват и длительное удержание Селюхино и Плюсково означали бы полный крах немецкой обороны на Лутосне. Но этого не произошло ни 12 декабря, ни ранее, о чем мы можем судить хотя бы по документам той же 348‐й стрелковой дивизии. Следовательно, надо верить скорее немцам, чем штабу дивизии Чернышева.

Сразу надо сказать, что в той же сводке приведены столь же сомнительные сведения о положении 1233‐го стрелкового полка, который якобы вышел в лес, что южнее Белавино[1065]. Тем самым он должен был если и не перерезать, то держать под этой угрозой важнейшие немецкие коммуникации. Очень странно, что немцы не заметили появления в своем тылу двух батальонов (один оставался на рубеже р. Лютенка). Конечно, можно было сидеть в лесу и ничем себя не проявлять. Но зачем тогда было прорываться в этот лес через шоссе? А вскоре надо было совершать этот прорыв в обратном направлении, поскольку 1233‐й стрелковый полк «отметился» боями за Майданово[1066], которое находится значительно севернее шоссе, хотя проще было наступать на юго-восточную окраину Клина. Наиболее простое объяснение этим странным маневрам такое: их вообще не было.