Битва за Кремль

— Что-то из Инета, что-то рассказали друзья. Я ведь тоже из Питера. Про вашу историю слышала, но сразу ее не вспомнила, когда мы встретились. Пришлось освежить воспоминания. Из тех, кто меня забыл, можно составить город.

— А из тех, кого забыли вы?

— Это цитата, — уточнила Таня, надеясь уйти от неприятной темы. — Михаил Викторович, а мне можно откровенный вопрос задать?

Столбов кивнул, протягивая коньяк.

— Вы не боитесь, что здесь с вами произойдет то же самое?

— То же самое не произойдет. Здесь, если что, сгорю я один.

— Все равно. Я знаю много биографий девяностых с похожим сюжетом. Люди спивались или уезжали на Кипр, где занимались тем же самым. Кто-то шел в чиновники. Но никто не поднимал с нуля свое дело. А вы не только создали региональную бизнес-империю, но и сделали образцово-показательный город. Чего вы хотите добиться?

Татьяна напряглась в ожидании ответа. Нет, конечно, она не рассчитывала, что Столбов, рассолодев, вдруг начнет выкладывать все как на духу. Мол, знаешь, Танюша, сварганить этот город-пряник мне помогли влиятельные господа-товарищи из Москвы и прочих регионов, они же и прикрывают городок от губернаторов, полпредов и прочей чиновничьей нечисти. А все для того, Танюша, чтобы можно было тут тихо и спокойно отмывать свои денежки… ну и еще иногда приехать отдохнуть в зимовецкой тиши, там, понимаешь, банька, поохотиться… Исповеди, ясень пень, не последует, однако зимовецкий владыка запросто может оговориться, проговориться, болтануть лишнего — все-таки принял на грудь Столбов уже порядочно.

— Я собирался поставить небольшой, но важный эксперимент, — сказал Столбов, зажевав коньяк лимонной долькой. — А именно: возможно ли в России наладить какую-нибудь сносную жизнь там, где не добывают нефть или газ. И не в Москве с Питером, в которых делят нефтегазовые доходы. Сомнения у меня были, вы ведь тоже, наверное, все еще думаете, будто где-то здесь тайно производят наркотики. Эксперимент вышел удачным, вот и все. Вот и все тайны мадридского двора…

«Что ж, — вздохнула про себя Таня, — видимо, Столбов из тех крепышей, что контролируют голову, сколько бы ни выкушали. Хоть литру, хоть две. А потом просто обрубаются, хлоп и в отруб, так и не развязавши язык пьяной болтовней».

— Хорошо, — сказала она, — вот вы обустроили пять квадратных миллиметров на карте России. А дальше?

— А дальше, как Луцкий даст два лимона, тогда и пойду в цари. При первой возможности. Еще вопросы?

Столбов столь непритворно зевнул, что стало понятно: дальнейшие вопросы ему неинтересны. Таня все же спросила:

— Я приглашена на завтрашнюю рысью охоту?

— Как хотите. Одежда, лыжи, ружье найдутся, главное, вовремя встать. Я буду долго будить только Григория Федоровича.

— Поняла. А рысь может загрызть?

— Рысишка-то? Вряд ли. Но коготочками покарябать она завсегда готова, так что решайте. А я — спать. Саня, покажи даме номер.

Юный официант Саня, с немалой расторопностью и деликатностью, показал Тане и гигиеническое помещение, и небольшую, но уютную комнатушку с кроватью, допускавшей как индивидуальный отдых, так и небольшую оргию. «Кстати, на нее так и не было намеков, — подумала Татьяна. — Мы ограничились полным информационным проникновением. А что там говорил г-н Луцкий про „ходока на выезде“? Что имелось в виду, интересно?» А еще Таня подумала, что легко проснется на охоту, потому что вряд ли заснет.

Самой удобной мебелью в комнате была кровать. Сперва Таня присела на нее, потом прилегла, потом закрыла глаза и не успела остановиться хоть на какой-нибудь связной мысли, как заснула…

* * *

«Где я?» — подумала Татьяна, проснувшись, но еще не открыв глаза. И вспомнила: в комнате охотничьего домика, на берегу неизвестной реки, во владениях человека, который за несколько часов до этого ее практически похитил.

От подобных мыслей с кровати подрываются обычно сразу, взлетают реактивной мухой. Вскочив, Татьяна услышала стук в дверь. Спросонья соображается туговато, но она все же сообразила, что колотят не в ее, а в одну из соседних дверей.

«А на фига мне эта охота на бедную дикую кису? — подумала она, стоя посреди комнаты со шмотками в руках. — Никакого смысла оставаться здесь нет, все, что могла, — узнала. А ща как г-н Столбов вспомнит о своих ночных откровениях, да как с утреца и с похмелья захочет избавиться от дуры-свидетельницы. И повезет меня на какое-нибудь незарегистрированное кладбище, на последнюю мою экскурсию. Хотя, конечно, ничего жутко тайного я не слышала, ну разве договор с Луцким о двух миллионах, и то непонятно — в шутку это все или всерьез. Но вдруг Столбов — человек предельно осторожный? Вернее, беспредельно…»