Битва за Лукоморье. Книга II

Разом спавший с лица купчина зайцем сигает куда-то за шалаши. Взмокшие от ужаса дружинные кони с храпом срываются с места и исчезают в темноте. Несмеяна уже на ногах и с мечом в руке, а зверюга, хрипя, рыча и завывая, вдруг прыгает в сторону, в несколько длинных скачков подлетает к соседнему костру и подхватывает кем-то оброненную секиру с затейливо изогнутым лезвием. Быстро сообразил гад, что зубами да когтями таких врагов не одолеть! Оскалившаяся морда покрыта хлопьями пены – так и есть, бешеный! Видать, при давешнем шамане болтался, а как на воеводу шли, заперли его где-то. Сторожились, вот и не взяли с собой, он же дурной – как в раж войдет, своих же резать примется…

Мысль запоздалая и ненужная, а схватка теперь неизбежна. Чилигины мо́лодцы улепетывают вслед за хозяином; ошалевший, но, кажись, невредимый Бежан шарахается в другую сторону, и только его и видали. Кто во тьме, не понять, а здесь, у пригасшего огня, их трое осталось. Они с Несмеяной – и мчащийся на них зверь, в лапищах которого внушительная секира кажется небольшим топориком. Спереди у бешеного волколака шерсти поменьше, и на бугрящихся мышцах видны полосы боевых шрамов, одна глазница темнеет провалом – видать, выбили давно, а левое ухо срезано почти под корень… Красавец, одним словом.

– Ишь разбежался!

Резкий удар ногой по костру – и в морду и грудь оборотня отправляется целая россыпь углей вместе с еще оставшимся на них мясом. Яркие огоньки вцепляются в спутанную шерсть, бьют по оскаленной морде, рассыпают рыжие искры… Жаль, в последний глаз тебе, уроду, не попало!

«Мы бежим! Они поумнели!»

Опомнились, умники – услышали шум-гам, спешат на помощь, только спуск крутой и длинный… Пока еще доберутся!

Волколак отшатывается, огонь ему не нравится, но, чтобы тварь испугать и тем паче – заставить отступить, угольев мало. Оборотень взрыкивает что-то почти членораздельное и прыгает вперед, прямо на Алешу, еще в прыжке занося секиру для страшного косого удара. Позволить себя разрубить от плеча до бедра? Нет, это не по-нашему!.. А если вот так, косматый? Скользнуть в сторону, подальше от смертоносного лезвия, рухнуть на бок и тут же с силой выбросить вперед ноги: н-на, получай!

Получает волколак богатырский удар по лапам, причем в самый миг приземления. Подножка вышла на загляденье – не успевшая утвердиться на земле тварь кубарем катится вперед, точнехонько в соседний костер. Вышло быстро, даже очень, но воевода не сплоховала, успела-таки достать пролетевшую мимо лохматую спину. Не смертельно, но хоть что-то!

Волколак падает в огонь, разбросав уголья и дрова, но тут же вскакивает. Место схватки обдает смрадом паленой шерсти, а оборотень яростно воет и вертит башкой – не может выбрать, кого рвать первым. Несмеяна ближе.

– Эй ты, паленый! – во все горло кричит Охотник, бросаясь вперед. – Сюда давай!

Подскочив сбоку, китежанин достает-таки тварь кончиком меча по бедру: был у тебя, волк, выбор, и нету!

Зверь, не глядя, машет секирой назад. Охотник рискует встретить удар мечом, и Звездный клинок держит, только искры брызжут. Но соображает вражина, не чета великану, быстро. Да и с оружием обращаться умеет. Цепляет меч лезвием секиры, тут же пытается его выдернуть из богатырских рук. Теперь сила противостоит силе. Напрягшись, все-таки здоров волчара, Алеша удерживает меч, не пытаясь его освободить, хотя и может.

Сцепки в поединках – вещь редкая, если только один из противников не хочет добиться своего. Стоять лицом к морде тошно – и вонь из пасти, и вид тот еще, но так получается отвлечь волколачье внимание. Оборотень рычит, брызгая слюной, пытается надавить еще сильнее… Человеку б точно не поздоровилось, но богатырь не слабей опившейся зелий твари.

– Порычи у меня! – скалится Алеша. А от обрыва приближается, нарастает долгожданный топот копыт. – С-сукин сын…

«Сукин сын» в ответ ярится, морщит нос, обнажая клычищи. Он не слышит. И по сторонам, а тем паче назад не глядит, зато китежанин видит все.

Несмеяна уже рядом. Ну, ударит она как до́лжно или примется дурака валять – чтоб славы геройской добыть? Чтоб один на один да лицом к лицу?

Сильный, воистину богатырский замах. Огонь костра сверкает на широком клинке и тут же гаснет. Хрякающий звук удара – и голова бешеного взлетает в воздух на столбе бьющей из обрубка шеи черной крови.

– Ну вот, воевода, – Алеша шагает в сторону, с улыбкой отпихивая завалившуюся было на него тушу. – Всё как люди про тебя и говорят. Твой меч – его голова с плеч!

Несмеяна глядит на Охотника исподлобья и – вот же, диво дивное! – бурчит:

– Спасибо.

* * *

Тело волколака еще дергалось, когда к месту схватки подоспели Буланыш и шесть верховых дружинников. Конь был разобижен, что все закончилось без него, зато Несмеянины орлы сразу и выволочки боялись, и радовались, что без них обошлось. Алеша их не осуждал. Вид кошмарного обезглавленного волка, с которого уже начинала сползать шкура, мог напугать и кого поопытней.