Битва за Лукоморье. Книга II

– Есть у них прямо в горах потаенное, заповедное место. Ход туда прямо из Железных мастерских ведет. Это небольшая долина, похожая на огромный и глубокий колодец, а на дне обустроено место для отдыха умельцев. В общем, туда мастера и ходят, когда хотят недолго передохнуть. Они там пьют-едят, веселятся. Красота там, говорят, невиданная: водопад, озерко небольшое, деревья чудесные, фрукты заморские, цветочки-кустики, скамеечки. Все обустроено как надо. Да только нет там никакой охраны, ведь туда извне только сверху и можно добраться. Вот выйдут они пить-гулять, тут и надо сверху налететь, ухватить этого Змёду, и дело с концом…

Нияда выпрямилась, отбросив палку.

– Одна лишь загвоздка, – нехотя произнесла она. – Не смогла я разузнать, как этот Змёда выглядит. Судя по прозвищу, он шестипалый, но…

– Забудь, – прервал ее Огнегор. – Змей мне подробно его описал, он приметный, не обознаюсь. Что ж, недурные вести сегодня, это славно. Значит, завтра в дорогу. Перед отправлением дам тебе карту, укажешь мне точно, где это место. Остальное сделаю сам, – глядя на довольную собой ведьму, Огнегор решил напомнить ей о незавершенном деле: – Что у нас с наемницей? Слышно о ней что?

Нияда слегка замялась, и это не ускользнуло от взгляда хозяина Громовых Палат. Впрочем, она быстро взяла себя в руки.

– Лукавить не буду, – вздернула подбородок ведьма, – от нее давно не было вестей. Знаю лишь, что она обнаружила месторасположение гробницы Всемысла и что сейчас отправилась на север. Полагаю, она свяжется со мной, когда добудет искомое. Ждать осталось недолго.

– Недолго? Она уже почти половину года по Руси носится, и все без толку, – раздраженно пробормотал Огнегор.

Нияда могла бы напомнить колдуну, что ему-то самому, как он ни старался, так и не удалось выяснить, где волхвы закопали Всемысла. Это явственно читалось сейчас на ее лице, и Огнегор почувствовал поднимающееся внутри раздражение – именно потому что подобный упрек был уместен. Отчаявшись найти проклятую усыпальницу, он согласился на предложение ведьмы нанять предметницу, слава о которой гремела по всей Славии. К счастью, Нияда была умна и тактична – она лишь склонила голову, стрельнув глазами.

– Уверена, что она справится? – стараясь унять гнев, спросил Огнегор.

– Я много расспрашивала о ней, – насупилась Нияда. – При том, что она обычный человек, среди чародеев она известна как лучший добытчик зачарованных предметов и древностей, а это дорогого стоит, вы же знаете. Среди нашей братии подобную славу снискать непросто. Я, конечно, головой не поручусь…

– Поручишься! – отрезал Огнегор. – Именно головой ты за нее и поручишься. Время поджимает. Если к сроку она не добудет нужную вещь, задуманное мной может пойти прахом. Я очень многим рискую, доверившись тебе и твоей наемнице!

Нияда поджала губы, однако нашла в себе силы достаточно твердо ответить:

– Хорошо, господин. Ручаюсь головой. Варвара справится.

– Надеюсь, – мрачно произнес колдун, отворачиваясь и направляясь к Бугре-горе.

На пороге

Таких гор она не видела никогда. Расчерченные белыми полосами исполинские громады упирались в высокое голубое небо, острые пики сияли, как острия посеребренных копий каменного войска. В воздухе кружились лишь редкие снежинки, но время от времени срывались и большие шапки слежавшегося снега, сдуваемые с выступов сильным верховым ветром. К счастью, внизу, на тропе, виляющей по дну глубокого ущелья, ветер не слишком злобствовал, лишь изредка кидал хлопьями в лицо.

Маленький отряд из пяти человек упорно пробирался берегом полузамерзшей речушки – здесь, почти в конце пути, стены ущелья почти сходились, превращаясь в расселину, и порой чудилось, что сейчас они оживут и сдвинутся, раздавив смельчаков, отважившихся пройти по Кущанским Воротам – единственному доступному в это время года проходу в великих Градимирских горах.

Осенью перевал засыпало снегом, но не так сильно, как малые ущелья, – и он оставался проходим. Правда, путь сквозь Ворота был сложным и опасным: ноги в унтах скользили по обледеневшим камням, сугробы порой доходили до колена, но снег все же не был достаточно глубок, чтобы использовать снегоступы «медвежьи лапы», до поры до времени притороченные к заплечным мешкам странников. Воздух, тонкий и морозный, не давал дышать, жег горло, щипал щеки и нос, слезил глаза. Заиндевевший шерстяной шейный платок, натянутый по глаза, едва спасал.

Она не жаловалась. Давно привыкшая к походной жизни, девушка упорно и молча шла вперед, глядя под ноги и время от времени позволяя себе осматриваться. Ей приходилось бывать в местах и пострашнее, чем обычное горное ущелье, каким бы величавым оно ни было. Да и на севере она не впервые.