Битва за Мариуполь. Документальный роман от очевидца событий

Мотострелковая рота батальона «Артема» вместе с разведчиками выдвинулась к доменному цеху металлургического предприятия, чтобы поддержать наступление спецназа ДНР, который проводил «зачистку» промзоны. Неожиданно «спецы» напоролись на упорное сопротивление нацистов «Азова», а серьезного вооружения у них не оказалось – только одноразовые гранатометы и легкие реактивные огнеметы. В принципе, тоже неплохо, но даже с таким вооружением выжигать нацистскую нечисть из прикрытых толстыми листами металла укреплений оказалось совсем непросто.

Президент России и Верховный главнокомандующий Владимир Путин приказал армии РФ приостановить штурм. Однако спецподразделения Народной милиции ДНР продолжали вести локальные боевые действия при поддержке русской ударной авиации. Но сейчас даже мощные штурмовики Су-25СМ3 не могли атаковать цели на территории завода: слишком близко те располагались к своим войскам.

Разведчики мотострелкового батальона, как водится, шли первыми, а вслед за ними уже выдвигалась группа огневого прикрытия.

Бои в промышленном ландшафте имели свою специфику, а потому рисковать крупными силами не стоило. Разведчики вообще не были ориентированы на выполнение таких специфических задач: все же мотострелки – не штурмовой спецназ вроде батальона «Спарта» или «Сомали». Но мотострелки оказались наиболее близко от места боя. К тому же на данный момент все остальные силы Русской коалиции в районе «Азовстали» оказались задействованы на других участках. В общем, все как всегда на войне…

До позиций спецназа МВД ДНР оставалось метров двести, может, чуть больше. Егору и разведчикам уже хорошо была слышна автоматная и пулеметная трескотня, раскатистые взрывы реактивных гранат.

– Мужики, не стреляйте, подходим. Мы разведка мотострелков, – предупредил по рации «Егерь».

– Давайте скорее, а то нам тут п…ц приходит! «Нацики», суки, зажали плотным огнем.

Разведчики буквально ввалились на позиции спецназа МВД, заняли круговую оборону. Нацисты «Азова» вели плотный огонь из развалин цеха метрах в трехстах от них. Бандеровцы плотно зажали группу спецназа МВД ДНР с флангов, используя огневые точки наверху различных промышленных построек.

Разведчики мотострелкового батальона сразу же стали выгребать из карманов и подсумков так называемую «рассыпуху». Патроны россыпью тут же похватали их коллеги, стали торопливо забивать в опустевшие магазины автоматов.

– Раненые есть? – сразу же осведомился Егор, перекрикивая грохот выстрелов.

– Двое, – выдохнул командир спецназа с позывным «Тихон». – Одного в ногу осколком зацепило, мы перевязали и турникет наложили. Второй – тяжелый, бронебойная пуля грудную пластину бронежилета пробила.

– Где тяжелый? – Егор, не теряя драгоценного времени, пополз к раненому. – Ему что-то кололи?

– Да, промедол, три шприц-тюбика сразу, чтобы больно не было…

– А вот это вы зря… – полевой медик порылся в подсумке в поисках нужной ампулы.

Между тем раненый с посиневшими губами дышал прерывисто и судорожно. Лицо белое, на лбу – крупные капли холодного пота. Бронежилет на нем был расстегнут, под защитой медик разглядел окровавленные бинты не очень умело наложенной повязки.

Егор сразу же оценил ситуацию и скривился, как от зубной боли. Хреново дело, очень хреново! Мало того, что у раненого по симптомам пробито легкое, так два шприц-тюбика промедола вообще могли парализовать дыхание! В общем, типичная ошибка при оказании первой помощи, которая едва не обернулась трагедией.

Полевой медик вкатил шприцем пациенту дозу блокатора опиоидных рецепторов, чтобы хоть немного восстановить дыхание. А вслед за этим сделал укол дексаметазона.

– Держись, братишка!

Вокруг шел бой, противно свистели пули, высекая каменную крошку из развалин, грохотали выстрелы и взрывы. О том, чтобы снять бронежилет с пострадавшего, не могло быть и речи.

– Мужики! Я его вытащу с поля боя, – решил Егор.

Он передал автомат и разгрузочный жилет одному из товарищей раненого. Проверил на всякий случай его карманы. Не дай бог там могла остаться «лимонка»!.. И такое бывало…

– Прикройте! – Егор взвалил раненого на себя и пополз, придерживая автомат.

Примерно полсотни метров до ближайшей воронки показались военно-полевому медику вечностью. Но когда они ввалились в приличных размеров яму, вырытую авиабомбой немалого калибра, Егор решил, что полдела сделано. Вот теперь можно уже не так сильно торопиться. Он отстегнул фляжку, сполоснул пыльные ладони. Натянул перчатки.

– Ты живой, братишка?!

– Живой… – раненый находился в сознании, и, как оценил ситуацию Егор, это было весьма обнадеживающим знаком.

Он приподнял бронежилет и срезал ножницами окровавленную повязку, наложенную прямо на униформу. Разрезал и ее, открывая доступ к ране. После чего налепил тыльной клейкой стороной на окровавленное пулевое отверстие прорезиненную оболочку перевязочного пакета и туго, насколько это было возможно, перебинтовал. Сделал еще один укол дексаметазона и добавил ампулу кордиамина – нужно поддержать сердце.

– А теперь поползли дальше, навстречу светлому будущему!