Битва за Мариуполь. Документальный роман от очевидца событий

Откровенно говоря, Егору именно сейчас по-настоящему стало страшно. До момента эвакуации, в самом бою он думал и переживал за своих раненых, а потому и не оставалось времени для саморефлексии. Позже, уже во время операции, раненый полевой медик под скальпелем военного хирурга находился под действием сильнодействующих препаратов. Они притупляли не только боль как таковую, но и чувство тревоги и страха.

А вот сейчас к ужасу перед будущим, в особенности перед будущим диагнозом, прибавлялось и абсолютно жуткое чувство собственной беспомощности. Разумом он понимал, что, в принципе, все не так уж плохо. Но все же чисто по-человечески Егору хотелось орать от леденящего страха. Огромным усилием воли он боролся с этим всепоглощающим кошмаром и лишь скрипел зубами – и терпел. Терпел, чтобы выжить. Patio ut salveris!

* * *

Осматривал Егора и делал ему перевязку молодой хирург, наверное, ровесник Димы Громова.

– Так, хорошо… Рана на бедре довольно обширная, но хирургическая обработка выполнена довольно грамотно. Пожалуй, ничего делать тут не нужно, просто сменим тампонаду и дренаж. Понаблюдаем рану дня три, а после, если не будет осложнений, наложим финальные швы. Рука – навылет, это не страшно. Температура повышена, но субфебрилитет вполне объясним и ожидаем. О, так вы еще и наш коллега! Санитарный инструктор, тактическая медицина, – военный хирург заглянул в сопроводительные документы Егора.

– Точно так.

В госпитале на юге ДНР раненый полевой медик пробыл недолго. Совсем скоро на вертолетную площадку возле медицинского учреждения приземлился «винтокрылый госпиталь» Ми-8АМТШ. Егора на носилках вместе с еще дюжиной тяжелораненых быстро занесли в салон. Их сопровождал медик с набором необходимых лекарств.

Первыми взлетела пара штурмовых «Аллигаторов» Ка-52, уникальных боевых вертолетов с характерным соосным расположением несущих винтов один над другим. Такие машины своей подавляющей огневой мощью – 30-миллиметровой скорострельной пушкой и различными ракетами – надежно прикрывали санитарный «борт».

* * *

Перелет до Ростова-на-Дону занял совсем немного времени, и Ми-8АМТШ приземлился на военном аэродроме, откуда раненых повезли в военный госпиталь на скорой помощи.

Сам военный госпиталь в Ростове занимал огромную территорию, по сути, он являлся городом в городе. Здесь было все: самое лучшее, почти фантастическое медицинское оборудование, ультрасовременные операционные, новейшие лекарства и, что самое важное, военврачи экстра-класса. Военный госпиталь в Ростове оказывал помощь раненым еще со времен кровавой Первой чеченской войны. Тогда был даже сформирован Специальный хирургический отряд – настоящий «медицинский спецназ». А еще раньше сюда везли пострадавших из Осетии, Абхазии, Приднестровья. Так что опыт у военных врачей в Ростове был огромен.

Егора сразу же прооперировали, но, по словам самих военврачей, рану пришлось только слегка почистить, а дальше оставалось только ждать выздоровления. Профессионалы полевой хирургии из Ростова особо обратили внимание на высокое качество обработки ран.

– Глубокий шрам, конечно же, останется, но в целом все заживет довольно быстро. И на функциях ноги особо не скажется, – констатировал молодой военврач. – У нас тут отличный реабилитационный центр. Так что восстановитесь быстро.

Глава 26 Самая желанная награда

Егор смотрел в окно на город, на обычную шумную ростовскую улицу. Какое это было счастье!

Не хотелось ни читать, ни смотреть что-то в смартфоне. Просто наблюдать за людьми, за машинами, наслаждаться тем, что вокруг расстилается большой город, который до краев наполнен жизнью.

Его родной Донецк тоже весьма немаленький, вместе с соседней Макеевкой до войны в 2014 году насчитывалось более миллиона человек населения. Но сейчас столица республики больше напоминает чистую и пустую казарму, откуда личный состав ушел на боевые, оставив лишь дневальных и караулы…

А тут огромный, какой-то шебутной и яркий купеческий город. Здесь люди крутятся, зарабатывают деньги и тут же тратят их. Егору Ростов чем-то – наверное, бесшабашностью, – напоминал родной довоенный Донецк. Он так же рос ввысь новыми многоэтажками, развивался, трудился и отдыхал с размахом.

Раны понемногу затягивались, полевой медик медленно, но уверенно шел на поправку. Единственное, о чем беспокоился Егор – не комиссуют ли его теперь по ранению. Он хотел вернуться в свой батальон, ведь там остались его ребята, которые и сейчас воюют, пока он тут прохлаждается за казенный счет!..

* * *

Еще больше Егор переживал за жену: он очень не хотел, чтобы Катерина расстраивалась по поводу его ранения. Для этого он даже попросил оставить ему телефон в эвакуации. В принципе, то, что он мог не выходить на связь по нескольку дней, считалось относительно нормальным: он ведь на службе, более того, все ж на войне!..