Битва за небеса

— Ишь как орут, — сплюнул на пол кровавой слюной Вешняк. — Буквально минут двадцать назад ему с удалось с помощью пространного и витиеватого монолога о сомнительном происхождении и сексуальных предпочтениях близких родственников одного из их охранников, а также всех его предков до седьмого колена довести киркхуркха до истеричного ора с последующим рукоприкладством — так, что пришлось вмешаться Глейн Сиин и твёрдо пообещать, что ещё одна подобная выходка, и она разрешит охраннику использовать парализатор. — Накручивают себя. Думают, так они будут страшнее всех. Сразу видно — не разведка. Штурмовики. Мясо.

— Ты бы не дразнил их, Серёга, — попросил Женька. — А то ведь и правда отключат нас. Оно нам надо?

— Мне было надо, — сообщил Вешняк. — Душу хоть отвёл. Сразу стало легче. А разбитая губа за облегчённую душу не слишком большая плата. Особенно, — он повысил голос так, чтобы услышала Глейн Сиин, — когда по-любому скоро конец. Не помирать же с тяжёлой душой! А, как думаешь, Женька?

И он подмигнул Аничкину весёлым глазом, под которым уже начал наливаться всеми цветами радуги роскошный фонарь.

Всё получилось, как и рассчитывали: быстро и просто. Едва из распахнутых люков и дверей атмосферного катера высыпались киркхуркхи и молча кинулись к лифтам, таща с собой Женю Аничкина и Сергея Вешняка, Маша Князь дала команду Циле Марковне.

Невидимое, парализующее всё живое, излучение затопило транспортный бокс. Семь с лишним десятков неугомонных, охваченных боевым пылом, имперских десантников и двое людей, словно манекены, повалились на пол. Крики и стоны замерли на губах, не успев вырваться наружу.

— Жалко наших мальчиков, — сказала Оля Ефремова. — Насколько я понимаю, это очень больно.

— Ничего, — сказала Маша. — Потерпят. Нечего было подставляться с самого начала.

— Стоп, — скомандовала Циле Марковне Маша и тут же, переключилась на связь с Карлом Хейницем и Аней. — Всё, излучения нет, вытаскивайте наших и приводите их в чувство. А потом будем с этими пятиглазыми козлами разбираться. Конкретно.

С «пятиглазыми козлами» на этот раз, действительно, разобрались быстро и без церемоний. Нервная система киркхуркхов и людей по-разному реагировала на парализующее излучение. В частности, киркхуркхи вырубались от него быстрее и на большее время, чем люди. Но отходняк у людей был круче.

По расчетам Цили Марковны, при заданной интенсивности облучения требовалось около четырёх часов, чтобы киркхуркхи начали шевелиться. В обычных условиях. В Пирамиде же, которая сама по себе являлась своего рода мощнейшим генератором жизненных сил, данное время сокращалось вдвое.

Этого было более чем достаточно.

Пока Оля Ефремова и Аня с помощью экспресс-госпиталя приводили в норму Аничкина и Вешняка, Карл Хейниц под руководством Маши и с помощью десятка боевых роботов перетаскивал бесчувственные тела незадачливых имперских десантников на тридцать шестой уровень — уровень Дрхены, родной планеты киркхуркхов. С наивозможной скоростью. И дело тут было не только в том, что людям хотелось поскорее избавиться от тех, кто в последнее время доставлял им столько ненужных хлопот и трудностей. Просто никто, включая Цилю Марковну, не мог ответить на вопрос, надолго ли открылся на Дрхену канал Внезеркалья. Общее мнение было таковым, что ненадолго и может закрыться в любую неподходящую секунду. Потому что ядерная катастрофа на планете Дрхена уже произошла, а опыт миллиона с лишним лет существования Пирамиды говорил о том, что неожиданное открытие канала на гибнущую планету с разумной жизнью, не более чем случайная флуктуация ткани мироздания и, как всякая случайность, недолговечна. И уж тем более непостоянна, так что на её повторение рассчитывать не приходится. К тому же расчеты расчетами, но точно сказать, когда имперские десантники под благотворным воздействием Пирамиды начнут приходить в себя, не мог никто. Включая Цилю Марковну.

На то, чтобы доставить киркхуркхов, а также воду и продукты для них (чёртовы остатки гуманизма!) на уровень Дрхены и сложить всё и всех штабелями в зале перехода на серебристый круг, десяти боевым роботам и одному бывшему ефрейтору вермахта потребовался час с небольшим.

К этому времени чудодейственный экспресс-госпиталь и не менее чудодейственная лечебно-восстановительная атмосфера Пирамиды не только поставили на ноги Женьку Аничкина и Сергея Вешняка, но даже и устранили все неприятные симптомы, связанные с возвращением к жизни, после воздействия парализующего излучения. Как-то: тошноту, головную боль, общую вялость и гипермизантропический взгляд на окружающую действительность.

Там, на уровне Дрхены, все и собрались. За исключением Маши, готовой отдать соответствующую команду Циле Марковне в машинном зале.

— Вот и всё, — сказал Аничкин. — Допрыгались, уроды пятиглазые. — Он вздохнул. — А ведь мы всё сделали, чтобы достичь взаимопонимания.

— Ты их жалеешь, что ли? — покосился на Женьку Вешняк.

— Как тебе сказать… Не то чтобы жалею, но всё-таки. Их планета и раса, считай, погибли. Как тут не посочувствовать.