Битва за небеса

— Я встал воды попить. Пришёл сюда, увидел бутылку на столе и… — охотник замялся.

— Тут все свои, Свем, дорогой, не стесняйся, — ободрила его Нэла.

— Плохо мне стало, — признался Одиночка. — Так затошнило, что в туалет бежать пришлось. А потом я взял и вылил всё, и бутылку выбросил в мусор.

— И как, полегчало? — с интересом осведомился Дитц.

— Сразу. Потом воды ещё попил и спать пошёл снова.

— Расправился, значит, с врагом, — констатировал Валерка. — Мо-ло-дец.

— Ясно, — сказал Руди Майер. — Со мной тоже так было однажды. До войны ещё. Я тогда молодой был совсем, пить не умел.

— Совершенно естественная реакция здорового организма на отраву, — промолвил Влад Борисов. — Вылить, чтобы никому больше плохо не стало.

— Это французский коньяк — отрава?! — изумился Стихарь. — Ты, Влад, думай, что говоришь-то. Отраву нашёл…

— Так ведь всё лекарство и всё яд, как справедливо заметил мудрец, — усмехнулся Борисов. — Похмелье отчего бывает?

— Ладно, ладно, не учи учёного, — вздохнул Стихарь. — Всё равно жалко. Настоящий же был! Из синтезатора уже не то, кто б мне что ни говорил.

— Мне вот что интересно, — задумчиво промолвил, до этого помалкивающий, Михаил Малышев. — После того, как Свем вылил коньяк в мойку, куда тот делся?

— В переработку ушёл наверное, — предположил Руди. — Это же космический корабль, тут по идее ничего не выбрасывается, я ещё по крейсеру сварогов помню. А что такое коньяк? Это ж вода в основном… — Он хлопнул себя по ляжке и невесело засмеялся. — Вашу мать, напоили лошадку допьяна, а теперь удивляемся, чего это она нас куда-то не туда завезла!

— Ты хочешь сказать… — Влад Борисов нервно почесал щёку, — нет, не может такого быть. Я не биолог, конечно, но Клёнья — не белковый организм. Значит, алкоголь не может на него воздействовать. По-моему.

— Всегда одно и то же, — промолвил Велга. — Это называется — учите матчасть. Кто-нибудь из присутствующих знает, как устроен наш звездолёт вообще? Что он ест и пьёт, когда спит, чем болеет? Или мы отправились в дальний космос вот так вот, с кондачка?

— Ясное дело, с кондачка, — сказал Валерка. — Так ведь и выбора у нас особого не было. Хватай мешки — вокзал отходит!

— Сейчас не об этом думать надо, — сказал Дитц. — С кондачка, не с кондачка; что Клёнья ест, что пьёт и пьёт ли вообще… Потом с этими вопросами разберёмся. Если живые останемся. Вот и надо остаться живыми. Как там наш доблестный экипаж во главе с капитаном, придумал что-нибудь?

6

— А зачем вам Оскар? — спросила Маша.

— Мне он, вообще-то, не нужен, — сказала Аня. — Но теперь тоже интересно, где он.

— Вот-вот, — подтвердил Карл Хейниц. — Знание ведь откуда берётся? Сначала возникает вопрос. Потом человек начинает искать на него ответ. И в процессе данного поиска натыкается иногда на массу всяких интересных сведений, о которых раньше он ни сном, ни духом, что называется.

— Ага, — буркнула Маша, занятая просмотром какой-то информации на «доске объявлений». — Давай, давай, расскажи мне. О мотивациях познания, человеческом любопытстве и всём прочем. Но вопрос этот, про Оскара, и правда, интересный. Хотя бы тем, что ответа на него у меня нет.

— А у кого есть? — немедленно осведомился Хейниц.

— Ни у кого, — покачала головой Маша. — Никто не знает, где находится Оскар, когда его нет с нами. Кроме тех случаев, когда он сам об этом заранее сообщает или поддерживает связь.

— Как это может быть? — удивился Карл. — Мы же всегда знаем, где находится каждый из нас в любой момент времени. Это вопрос безопасности, насколько я понимаю. И нашей личной и, будем так говорить, общей.

— Ты прав, — сказала Маша. — Но Оскар этим правилам не подчиняется.

— По-моему, так быть не должно, — сказал ефрейтор. — Понятно, что он не человек, понятно, что он хранитель Пирамиды и всё такое, но… Непорядок это, вот что я скажу. А там, где непорядок, рано или поздно жди какого-нибудь серьезного сбоя в работе. Вплоть до беды и даже катастрофы.

— А чего его ждать, — пожала плечами Маша. — Эти сбои у Оскара и так постоянно происходят. Вы разве не знали?

Аня и Карл посмотрели друг на друга.

— О чем? — спросил Карл.

— О том, что Оскар время от времени как бы выключается? Мартин разве не рассказывал?

— Мне — нет, — сказала Аня.

— И я ни о чём подобном не слышал, — промолвил Карл.

— Ясно… С другой стороны и времени-то у Мартина не было всё вам рассказать…

И Маша поведала им о неожиданных исчезновениях Оскара, во время которых он, по его же словам, полностью выпадал из окружающей действительности и прекращал всякую деятельность, включая мысленную.

— … сам он считает своё такое состояние чем-то вроде маленькой смерти, — пояснила Маша. — Думает, что всё это преддверие смерти окончательной.

— Погоди, — сказала Аня. — Он что, умирать собрался?

— Ну… он так считает. Говорит, что раньше, ещё там каких-то две-три сотни лет назад, не говоря уж о тысяче, ничего подобного за собой не замечал. Говорит, что это, наверное, симптом. И это не лечится.

— Даже Пирамидой? — спросил Карл.