Битва за небеса

— Я тебе, двуглазый гад, не подруга, — давление лезвия ножа на горло усилилось.

— Хорошо, не подруга, я, если честно, и сам был бы не в восторге от такой дружбы…

— Повторяю. Короткой.

— Подожди, подожди, не нервничай, я попробую быстро объяснить.

И Женька объяснил, что в этой точке связь уже становится устойчивой, и они никогда не ограничиваются дежурными фразами. Потому что ничто не мешает друзьям — а люди в Пирамиде все друзья — немного потрепаться в эфире о том, о сём. К тому же все привыкли, что он, Женя Аничкин, болтун известный. Вот был бы на его месте Никита — тот, который отвозил киркхуркхов на остров, тогда другое дело. А если он отделается дежурным «да», «нет» и «всё нормально», то в Пирамиде совершенно точно что-то заподозрят.

Женька старался говорить ясно, чётко и быть убедительным — до связи оставалось меньше минуты. И — слава тебе, Господи! — ему удалось, если и не убедить Глейн полностью, то хотя бы поколебать её уверенность.

— Две минуты, не больше, — сказала она. — Немного поболтайте, согласна. Но помни, что я рядом.

Да я уж чувствую, насколько ты рядом, успел подумать Женька.

Пискнул таймер, и тотчас ожила рация.

— Орёл, это Пирамида, — произнёс голос Маши (хвала небесам!). — Ответьте, приём.

— Орёл, это Пирамида, — позвала Маша. — Ответьте, приём.

— Пирамида, Орёл на связи, — раздался голос Женьки. — Как дела, сестрёнка?

Что-то в голосе Женьки показалось ей странным. Интонация? Или то, что он обратился к ней так, как не обращался очень давно. Сестрёнка. Она уже и забыла, что когда-то Женька Аничкин, любезный друг, имел обыкновение так её называть. Потом они выросли, и обращение естественным образом изменилось.

— Да какие у нас дела. Вас ждём и Мартина вместе со всеми. Несём службу. Вот и все наши дела. А вы как? Пятиглазики на борту?

— Ага. Живые такие, непоседливые. Все в нетерпении. Но ты знаешь, второй рейс может не понадобиться.

Непоседливые? О чём это он?

— Что так? Не все захотели возвращаться?

— Точно! На фига, говорят, нам и здесь хорошо. У нас, говорят, жизнь теперь новая началась. Мы, говорят, будем вести себя тихо-смирно и своим примерным поведением докажем вам, людям, что достойны сотрудничества, — Женька поймал волну вдохновения, его несло. — Может быть нас за это и пустят в Пирамиду когда-нибудь немножко порулить. А вы, говорят остальному подавляющему большинству, возвращайтесь на Дрхену. Только что вы там делать будете среди трупов, ядерной зимы и облучённых-обожжённых? А большинство им: «Предатели вы родины, и ничего больше». Тьфу на вас, говорят, знать вас не хотим больше. И как ломанулись в катер…

Маша слушала Женькин трёп и с каждой секундой всё отчётливее понимала, что на борту что-то не в порядке. Создавалось впечатление, что друг Аничкин под кайфом. Теоретически, разумеется, возможно. И даже практически. Но, если так, и они там в воздухе бухают, то это уже явно перебор. Нет, она слышала, что даже пилоты пассажирских авиалайнеров иногда прикладываются в полёте к фляжечке, но….

— Эй, — перебила она Женькин словесный сель, — вы там что, с Вешняком, спиртное лакаете, что ли?

— Ни боже мой. Как можно? Нам тут и без бутылки весело.

— И с чего ж вам весело?

— Да вот сидим и вспоминаем, кому и когда из нас было весело особенно в жизни. И знаешь, что выясняется?

— Расскажи, — Маша уже поняла, что нужно только слегка направлять и чуть подталкивать. И тогда, возможно, она услышит и поймёт то, что должна услышать и понять.

— Помнишь наш последний выезд на дачу и что потом было? Мы тогда здорово повеселились, верно? Я Серёге рассказываю, он хохочет. Ну и ему тоже есть, что мне рассказать, чтобы и я посмеялся. Ему даже больше чем мне. Он дольше живёт. И хочет прожить ещё дольше, — нож у Женькиного горла ожил и усилил нажим. — Ну, как-то так, в общем, — закончил Женька скучным голосом. — Ты, главное, не волнуйся, у нас всё хорошо, всё по плану. Доставляем всю честную компанию к вулканчику, следим, чтоб они ушли, и — домой, — в голове мелькнула быстрая мысль, и он добавил будничным тоном. — Проследить, чтобы киркхуркхи ушли, надо обязательно, вы ж не можете из Пирамиды этого сделать наверняка. Так что особенно скоро нас не ждите.

— Ладно. Рада, что у вас всё в порядке. — Машу уже трясло, но голос её не дрожал. — Как закончите, доложите. А мы приготовимся к встрече. Ужин, там, вино, все дела. Вы ж целый день на сухомятке. Всё. Целую. Конец связи.

— И мы тебя целуем, Машенька ты наша. — Ей показалось или в голосе Женьки явно прозвучало облегчение? — Конец связи, сестрёнка.

Она отключила рацию, с силой потёрла лицо ладонями и, помедлив лишь мгновение, дала на все терминалы Пирамиды сигнал: «Тревога. Общий сбор».

У Императрицы Станы Второй выдался трудный день.