Битва за прокат. Как легендарные франшизы убивают оригинальность в Голливуде

В конце концов «Во все тяжкие» стал не только одним из самых прибыльных проектов Sony, но и одним из самых престижных. В 2013 и 2014 годах он получил премию «Эмми» как лучшая драма. В те же годы Sony дважды упустила «Оскар» за лучший фильм с «Целью номер один» и «Аферой по-американски», продолжив свою серию проигрышей, которая началась после триумфа «Последнего императора» в 1987 году.

Телевидение теперь было самым важным бизнесом Sony как в культурном, так и в финансовом плане, так что слабая вовлеченность руководителей студии в телепроизводство стала еще более заметной и неловкой. Когда люди из кинобизнеса, с которыми общалась Эми Паскаль, тоже начали работать в сериалах, не устояла даже она. Однако ее попытка вмешаться в дела Моско только ухудшила их отношения.

В 2013 году Sony выпустила пилот сериала по идее Паскаль. «Ватикан», рассказывающий о политике внутри католической церкви, должен был выйти в эфир премиальной кабельной сети Showtime. Паскаль наняла одного из крупнейших голливудских режиссеров Ридли Скотта (за меньшую, чем обычно, плату) и даже съездила в Европу на съемочную площадку, что Моско делал крайне редко.

Руководитель Sony TV в открытую высмеивал Паскаль, пытавшуюся войти в телевидение. Неопытность и привычка перерасходовать бюджет, по его мнению, должны были ее подвести. И действительно, несмотря на участие Скотта и телезвезды Кайла Чандлера, который был нарасхват после «Огней ночной пятницы», Showtime отказалась превращать пилот в сериал – в основном из-за разногласий со сценаристом первой величины Полом Аттанасио, которого наняла Паскаль. Для самой Паскаль это было всего лишь очередным «разочарованием», обычным делом в непредсказуемом кинобизнесе. Но руководители ТВ-отдела не хотели спускать этот провал с рук женщине, которую считали высокомерной незваной гостьей.

«Вы посмотрите, какое влияние Паскаль оказала на телевидение!» – написал президент NBC Роберт Гринблатт в саркастическом письме.

«Божжжже, что я такого сделала мистеру Гринблатту, – ответила она, когда Моско передал ей его слова. – Как ужасно грубо». По ее мнению, она просто помогла Моско тогда и там, где ее связи оказались полезными, и не заслуживала презрения за это. «Я никогда не вмешивалась в твои дела, разве что пытаясь помочь тебе, и ты это знаешь, – сказала она ему. – Меня возмущает, что кто-то думает иначе».

Кто бы ни был в этом виноват, отношения между ТВ и кино в Sony были отравлены настолько, что о сотрудничестве пришлось забыть. Любые старания кинематографистов сблизиться воспринимались телевизионщиками враждебно во многом потому, что эти попытки возникали, только когда телевидение особенно громко заявляло о себе. «О, так теперь вы захотели работать вместе?» – как бы говорила команда Моско, и стена между отделами становилась все выше.

И очень жаль – ведь у Sony было все, чтобы завоевать лидерство в эпоху размытых границ. Проекты, которые начинали свою жизнь в кино («Фарго», «Мир Дикого Запада» и «Смертельное оружие»), теперь становились хитами на телевидении, и наличие обоих подразделений под одной крышей могло бы принести Sony определенную пользу. Но их руководители практически не обменивались идеями, и ни один режиссер или сценарист, работавший над фильмами Sony, не начинал работать над сериалами. И наоборот.

Даже самые тяжелые ситуации воспринимались сторонами как игра с нулевой суммой, в которой одни могли выиграть только за счет других. Когда в конце 2014 года хакерская атака чуть не закрыла Sony Pictures, руководители ТВ-подразделения стали говорить прессе, что они всего лишь безвинные жертвы некомпетентности киногруппы, которая дала зеленый свет фильму «Интервью», вызвавшему гнев хакеров.

«По мере того как из-за руководства из SPE [Sony Pictures Entertainment], стоявшего за производством фильмов, угрозы хакеров становились все более наглыми, росло и негодование телевизионного отдела Sony, – говорится в статье новостного сайта индустрии развлечений Deadline, явно цитирующего источники в Sony Television. – Некоторые из них в частном порядке выражают свое недовольство тем, что их втянули в конфликт, возникший не по их вине».

Линтон прекрасно понимал настроение Моско – в частности, насколько его раздражает более низкое положение, чем у Паскаль, – но статус и титулы мало что значили для генерального директора студии, так что он решил ничего не делать. «Стив Моско активно борется за то, чтобы стать [главным операционным директором] SPE», – жаловался он Николь Селигман, президенту американского отдела Sony, своей подруге и тоже выпускнице Гарварда, которая раньше была влиятельным адвокатом в Вашингтоне, округ Колумбия. «Стив – COO?[42] Ой», – ответила она.