Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда

Любопытно, что на совещании было решено наградить всех участников экспедиции… кроме Дандевиля, который якобы упустил из виду основную возложенную на него задачу – «упрочить… торговые сношения наши с туркменами». Вообще-то сложно «упрачивать торговые отношения», когда по тебе из-за камней палят с берега…

В это время пришло известие, что в ближайшем кокандском городе Кунград снова произошел мятеж – власть опять захватили местные туркмены, которые отказываются подчиняться хану. Сразу возникло заманчивое предложение, а не использовать ли этот мятеж в своих целях?

Бутакову было предложено воспользоваться уникальной ситуацией в Кунграде. Но его экспедиция сразу не задалась. Бухарский посол Нажмуддин-ходжа наотрез отказался вернуться в Бухару на русском пароходе. И хотя Нажмуддин придумывал разные предлоги, очевидным для всех было одно – бухарец просто боялся пароходов. Тем не менее Катенин приказал Бутакову отправиться в мятежный Кунград, а оттуда вверх по Амударье с целью «исследовать Аму и определить пункт, удобный для будущих наших торговых сношений в пределах Бухарии».

В данном случае Горчаков поддержал замысел Катенина направить пароход и две барки Аральской флотилии в глубь Бухарского ханства, выразив желание, чтобы оренбургские купцы воспользовались этим для развития торговых связей, «составляющих, – как писал Горчаков Катенину, – главный предмет наших сношений с среднеазиатскими ханствами».

Бутакову удалось достичь Кунграда и отогнать осаждавшие город хивинские войска, но плыть дальше, «в Бухару», он не смог из-за резкого обмеления дельты. В Кунграде царила анархия и процветала торговля рабами. Туркменская знать, захватив власть в городе, стремилась использовать русский экспедиционный отряд для утверждения собственного господства в низовьях Амударьи. Когда же Бутаков заявил, что «грабежи и торговля людьми совершенно противны духу русского правительства», ему пришлось встретиться с откровенно враждебным отношением своих союзников, на помощь которым он прибыл. Во избежание назревавшего столкновения русская флотилия оставила Кунград и вернулась на свою базу в форт Раим. Известие о неудаче Бутакова вызвало горестную резолюцию Катенина: «…Вопрос о возможности верного плавания по Аму-Дарье остается в прежнем неопределенном положении…»

А вскоре население Кунграда, возмущенное произволом туркменов, восстало и в городе была восстановлена власть хивинского хана Малля. Низовья Амударьи снова оказались под контролем Хивы, отношения с которой у России по-прежнему оставались весьма натянутыми.

Более удачно действовал посланный Гасфордом штабс-капитан Венюков. Его маленький рекогносцировочный отряд в течение двух летних месяцев 1859 года прошел свыше шестьсот верст по кокандским владениям. Опасность подстерегала на каждом шагу, поэтому наши даже спали, не выпуская из рук ружей. К июлю 1860 года Венюков завершил без каких-либо происшествий рекогносцировку берегов озера Иссык-Куль. За время этого дерзкого похода были проведены съемки местности, сняты планы укреплений Токмака и Пишпека и собраны обширные материалы о бассейне реки Чу. Помимо этого, само появление посреди кокандских владений русского отряда экспедиции Венюкова привело в изумление местные южноказахские и киргизские роды.

* * *

После окончания своих разведывательных экспедиций оренбургский и западносибирский генерал-губернаторы поставили Петербург перед фактом, что в 1860 году намерены начать движение в глубь Средней Азии. При этом Гасфорд заявил о намеченном им походе в верховья реки Чу и подготовке к захвату Пишпека. Катенин в письме к Сухозанету был еще более масштабнее в своих планах. Теперь он уже не только предлагал соединить Оренбургскую и Сибирскую линии южнее Ташкента, но и захватить этот город. Причем не просто захватить, а… включить Ташкент в состав Российской империи. Кроме этого, Катенин планировал занять дельту Амударьи и юго-восточное побережье Каспийского моря, чтобы создать укрепление в Красноводском заливе. Для обоснования последнего генерал-губернатор Оренбурга указывал на необходимость «положить конец замыслам англичан», создававших России «затруднения на Востоке». Тема Большой Игры никуда не делась. Ее дыхание ощущалось в каждом мероприятии, проводимом нашими в Средней Азии.