Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда

Первое наступление 19 апреля армии хана Канаата в обход Узун-Агача окончилось неудачей. Кокандцы были отбиты с большим уроном, отступив под сильным нашим артиллерийским огнем. Однако горевал лучший полководец Коканда недолго и тут же предпринял новое наступление уже по долине реки Кара-Кастек. Получив известие об этом, Колпаковский к вечеру 20 октября собрал большую часть своих сил (три роты, две сотни, шесть орудий и два ракетных станка). Чтобы успеть, солдаты, побросав все лишнее, бежали бегом. На следующий день наш маленький отряд сам двинулся навстречу неприятелю, двигаясь по местности, изрезанной оврагами и холмами. Едва впереди показался противник, Колпаковский выдвинул вперед четыре орудия и картечным огнем заставил кокандцев отступить за ближайшие холмы. Затем наши продолжили движение, а когда кокандцы снова попытались атаковать их, еще раз отогнали картечью. Так, тесня неприятеля, отряд дошел до Кара-Кастека, где неожиданно был атакован с флангов и тыла конными скопищами кокандцев, причем рота поручика Сярковского едва не попала в плен. К счастью, ее успели выручить посланные Колпаковским две пехотные роты.

А затем была отчаянная схватка. Безумолчно палили орудия, стволы которых раскалялись так, что готовы были вот-вот разлететься на куски. Солдаты и казаки стреляли из ружей. Сарбазы отвечали тем же, и грохот боя был слышен чуть ли не сотню верст, ввергая в ужас переменчивых казахов.

Но все когда-то кончается… Наконец настал момент, когда, не выдержав орудийных залпов, кокандцы начали отходить. Настал переломный момент, и уж Колпаковский его не упустил. По его команде все силы нашего отряда были брошены вперед и стремительно атаковали отходящего противника. С левого фланга ударила рота штабс-капитана Шанявского, с правого – рота поручика Соболева, а с фронта безостановочно лупила артиллерия. Рота Сярковского с казачьей сотней прикрывала правый фланг и тыл отряда. Бросившись в атаку, рота Шанявского штыками опрокинула сарбазов. После нескольких попыток контратаковать все воинство хана Канаата обратилось в паническое бегство. Канаат пытался было остановить поток скачущих и бегущих людей, но поняв, что это бесполезно, присоединился к ним сам…

Несмотря на усталость солдат и казаков от восьмичасового боя, Колпаковский преследовал противника еще две версты, одновременно отбиваясь от шаек киргизов, пытавшихся нападениями с флангов остановить наше преследование. После поражения хан Канаат убрался за реку Чу и более о своем существовании нам уже не напоминал. Соотношение потерь в этом сражении выглядит просто невероятным: у кокандцев убито и ранено более полутора тысяч человек, а в русском отряде пострадало всего 33 человека, причем убит из них был лишь один. В сражении отличились и союзные нам казахи, атаковавшие кокандцев у Саурукова кургана, названного так в честь славного батыра Саурука.

24 октября 1860 года в своем донесении командиру Отдельного Сибирского военного округа Колпаковский писал: «Узун-Агачский бой спас первые наши оседлые пункты в Заилийском крае и повсюду закрепил его за нами». После победы у Узун-Агача Колпаковский снова занял Пишпек и Токмак, где на этот раз оставил гарнизоны.

Что касается армии Алимбек-хана, то она подошла к Верному, однако с ходу штурмовать крепость кокандцы не решились, а расположились неподалеку лагерем. Наши ждать не стали и уже на следующий день гарнизон Верного в семьсот штыков сам решительно атаковал противника. Атака была неожиданной и стремительной, наши солдаты захватили осадный лагерь и всю артиллерию, после этого хан Алимбек убрался восвояси.

Впоследствии российские военные историки будут единодушны – за все время наших боевых действий в Средней Азии интересы России не подвергались такому страшному риску, как перед боем при Узун-Агаче. Если бы Колпаковский не принял решительных мер, не взял на себя инициативу наступления, трудно сказать, чем кончилось бы нападение двадцатитысячной орды кокандцев. Особенно если принять во внимание, что малейший их успех привлек бы на сторону Малля-хана всех казахов Заилийского и Илийского края. Поэтому моральное значение победы у Узун-Агача было огромным, ибо она наглядно показала силу русского оружия и слабость Кокандского ханства. После нашей исторической победы под Узун-Агачем и неудачи противника под Верным, нападения на русские поселения в Семиречье прекратились.

Император Александр II по достоинству оценил значение Узун-Агачского боя, написав на реляции: «Славное дело. Подполковника Колпаковского произвести в полковники и дать Георгия 4-й степени. Об отличившихся войти с представлением, и всем штаб– и обер-офицерам объявить благоволение, знаки отличия военного ордена выслать Гасфорду, согласно его желанию».

Глава десятая