Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда

– Перво-наперво, под прикрытием песчаных бугров, поставим мортирные батареи и откроем навесный огонь, одновременно поведем траншею ко рву. Когда нанесем противнику сильный урон, а траншею доведем до рва, то заложим во рве пороховой заряд. Как все будет готово, взорвем стену, к чертовой матери! Одновременно ударим в штыки через пробитую брешь и через стены с помощью штурмовых лестниц.

Утром 22 сентября началась постройка осадных батарей. Одновременно Дебу отправил коменданту крепости предложение о сдаче. Тот уклончиво ответил, что может сдаться только после разрешения из Ташкента, а получит его не ранее чем через три дня.

– Ну, как говорится, охота пуще неволи! – вздохнул Дебу и приказал открыть огонь по крепости.

На это кокандцы начали ответную пальбу. В тот же вечер полковник Сахаров с двумя сотнями солдат под прикрытием штуцерных был послан для закладки траншеи. Подойдя к крепости, под защитой берега реки Сыра-Бурукты, Сахаров быстро повел траншею к крепостному рву, благо грунт был мягкий. Между тем наша бомбардировка продолжалась всю ночь, вызвав в крепости несколько пожаров.

К следующему утру траншея была подведена ко рву. Увидев это, кокандцы открыли беспорядочный, но безвредный огонь.

– Ежели столь бестолково палят – значит нервничают, а коль нервничают, надо их еще более расстроить, – приказал Дебу. – Посему приказываю усилить навесный огонь, сколь только можно!

Дело в том, что генерал-лейтенант получил известие, что из Туркестана противник отправил для деблокады Яны-Кургана большой отряд. Посему надо было торопиться. Спустя пару часов крепость уже полыхала пожарами, которые никто даже не пытался тушить. Над стенами стоял столб густого дыма.

– Кажется, бедолаги прямо изжариваются. Долго это не продлится, – переговаривались между собой солдаты, прилаживая к ружейным стволам штыки.

Но до штыков дело так и не дошло, так как комендант Яны-Кургана прислал юз-башу (сотенного командира) Аркабая с согласием на сдачу. Юз-баша просил оставить оружие всему гарнизону, но Дебу отказал:

– Только коменданту и его помощникам сабли, но не более!

В первом часу пополудни гарнизон вышел из Яны-Кургана. Всего 160 человек, при коих до 40 женщин и детей. Кроме того, около сотни человек, по признанию коменданта, успели разбежаться из крепости минувшей ночью. Гарнизону были оставлены пожитки и дозволено отправиться в Туркестан. Комендант Хаджа-Бек-Касымбеков признался:

– Если бы вы бросились на штурм, то я бы лег со всеми воинами в бою, но ваша граната разорвала мое жилье со всем нажитым добром!

Наши офицеры переглянулись, не понимая логику коменданта, то собиравшегося погибнуть в бою, то сокрушавшегося о пропавшем добре. А Хаджа-Бек-Касымбеков продолжал свою исповедь:

– Пожар был уж очень силен, и все мы ожидали взрыва порохового погреба, так как огонь подступал к нему все ближе и ближе. Поэтому мои воины кинулись ко мне с мольбами о спасении, и я не мог их не услышать!

Проводив свой гарнизон, Хаджа-Бек-Касымбеков вернулся в наш лагерь и просил Дебу позволения следовать с семейством в форт Перовский:

– Я не могу ехать в Ташкент. Хан очень зол на меня и обязательно отрежет голову.

– Что ж, – кивнул Дебу. – Своим благоразумием вы заслужили и жизнь, и хорошее содержание в плену. Езжайте в Перовский!

Трофеи состояли из одного бунчука, двух знамен, одиннадцати фальконетов, сотни ружей и других припасов. Потери составили три раненых солдата, один из которых вскоре умер.

День спустя приступили к закладке горнов под стенами и башнями, которые взорвали так, чтобы крепость уже невозможно было восстановить. Тем временем партия кокандцев, шедшая из Туркестана на помощь Яны-Кургану, узнав о сдаче крепости, разумно повернула обратно.

После разрушения Яны-Кургана штабс-капитан Генерального штаба Мейер с сотней казаков провел разведку и рекогносцировку местности между Яны-Курганом, Каратаускими горами и городом Джулеком. Выполнив поручение, Мейер, благополучно возвратился в форт Перовский. Остальные войска, во главе с Дебу, вернулись в Джулек.

К сожалению, кавказские раны и лишения сказались на здоровье Дебу, и вскоре после взятия Яны-Кургана он тяжело заболел, а затем и умер в Джулеке. Ныне имя генерал-лейтенанта Дебу совершенно забыто. Вспомним его хотя бы на страницах этой книги…

* * *