Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда

Вскоре после взятия Яны-Кургана генерал-губернатор Безак лично посетил Сырдарьинскую линию. Вернувшись в Оренбург, он послал военному министру донесение, в котором настаивал на том, что активные действия России в Средней Азии должны быть направлены не на «приобретения в Хиве, стране бедной и ничего не представляющей в торговом отношении», а на «скорейшее соединение линий Оренбургской и Сибирской». Соединение линий Безак называл «неотложной потребностью». Он утверждал, что достижение «прочной границы» возможно лишь в результате продвижения «вверх по Сыру, до мест более плодородных, с оседлым туземным населением, где существует изобильная хлебная производительность и где есть леса, столь необходимые для поддержания наших построек на Сыре». А так как перед серьезным наступлением следует детально изучить течение Сырдарьи, Безак предлагал поручить эту рекогносцировку флотилии капитана 1 ранга Бутакова.

«…Если бы с движением нашим от моря Аральского вверх по Сыру и с устройством на нем новых фортов не имелось в виду такое же встречное движение со стороны Сибирского корпуса, – писал Безак, – то не стоило бы проникать до берегов Аральского моря и утверждаться на устье Сыра, а также делать экспедицию к Ак-Мечети и возводить Джулек».

При этом Безак отрицал целесообразность соединения линий в городе Туркестане и по-прежнему настаивал на захвате Ташкента. «От него через укрепление Аулие-Ата идет удобная прямая дорога на Кульджу и Чугучак, и я полагаю, что Сибирскому корпусу весьма легко в первый год построить укрепление в Пишпеке, а на следующее лето овладеть крепостью Аулие-Ата и прийти к Ташкенту на соединение с войсками Оренбургского корпуса, которые, устроив на Сыре, смотря по удобству и по ближайшей линии к Ташкенту, укрепление, как для прикрытия флотилии, так и для соединения в нем продовольственных и боевых припасов, могут совокупно с Сибирским корпусом приступить к овладению Ташкентом».

Осуществление плана Безака предоставляло России «отличную государственную границу, обеспечивало снабжение сырдарьинских фортов продовольствием и лесом, Сырдарьинскую флотилию – топливом, а отечественную промышленность ценными полезными ископаемыми, давало возможность добиться ликвидации раздоров между казахскими племенами русского и кокандского подданства и увеличить «кибиточный сбор». Вновь возвращаясь к роли Ташкента, Безак писал, что «к городу, находящемуся в 150 верстах от Коканда, сходятся все торговые пути из Бухары, Китая и России». «Владея Ташкентом, мы получим не только решительное преобладание на ханство Кокандское, – продолжал он, – но усилим наше влияние и на Бухару, что разовьет значительно нашу торговлю с этими странами и в особенности с китайскими хорошо населенными городами Кашгаром и Яркендом».

Доходы с Ташкентского оазиса вместе с увеличенным кибиточным сбором должны были, по мнению Безака, покрыть издержки на содержание Сырдарьинской линии, «обременяющие ныне государственное казначейство».

Безак особо остановился на опасениях Министерства иностранных дел, что «слишком активная» политика России в Средней Азии вызовет недовольство Британской империи. Он ссылался на то, что движение вверх по Сырдарье менее встревожит правящие круги Англии, чем движение по Амударье, «приближающее нас к Индии». «Не думаю, однако, чтобы англичане серьезно боялись нашего похода в Индию; по моему мнению, это химера», – добавлял Безак, обнаруживая неплохое понимание многих выступлений английских военно-политических и торгово-промышленных деятелей и публицистов, маскировавших разговорами об опасности русского похода на Индию британские интриги и провокации в среднеазиатских ханствах. И Безак призывал не оттягивать активные действия против Коканда, ибо кокандские войска могут быть оснащены английским оружием. Безак надеялся, что Дюгамель, ознакомившись более глубоко и всесторонне с положением в Средней Азии, откажется от своих предложений о мирных сношениях с Кокандом.

Донесение Безака было доложено Александру II. Согласившись с основными положениями, он распорядился обсудить донесение в Особом комитете. Однако совместить принципиально различные точки зрения Безака и Дюгамеля оказалось невозможно. К тому же, помимо разногласий между руководителями двух соседних генерал-губернаторств, и в правительственных кругах Петербурга не существовало единого мнения и программы действий в Средней Азии.

Необходимо было на что-то решаться, причем как можно быстрее. Иначе можно было просто проиграть всю Среднюю Азию англичанам. Время не ждало…

Часть вторая Победы на дальних рубежах

Глава первая