Битва за рай

- Я же говорил, Карина, что в Эдеме никому нельзя верить. Даже мне, - грустно улыбается он, а потом с отчаянной мольбой выкрикивает: - Ну же, давай! Тебе есть ради чего жить! Рви связь!

- Не. могу. - задыхаясь, сиплю я и, глядя на тёмный кокон, что нас окутал, понимаю, что это концентрированная ненависть Шона, которую он столько лет в себе подавлял в надежде однажды всё изменить.

Из моего рта начинает вытекать смолянистая сладковатая жидкость, а над головой уже клубится прозрачное розоватое облачко.

- Я знаю! Ты сможешь! Как и я в своё время. Ну же, хватайся за жизнь! Не давай ей утечь!

По щекам текут слёзы. Я захлёбываюсь ими, понимая, что если бы у меня было чуть больше сил, то всё бы могло закончиться хорошо. И всё же борюсь.

- Не смей умирать, Карина! - неожиданно рявкает Шон и крепко стискивает зубы, чтобы не заплакать. Желваки ходят ходуном. Голубые глаза наполняются слезами отчаяния.

- Мне. страшно.

Из моего рта вырывается очередное розовое облачко. Я понимаю: это конец. Не удержу.

- Не бойся, малышка, - говорит Шон, касаясь губами моего лба, затем губ. - Всё будет хорошо. Я тебе помогу. Ты будешь жить.

Он что-то шепчет со страшной скоростью, но я не могу различить ни звука. Сосуды в его глазах полопались, мышцы лица напряжены, проступили вены на шее, висках, вокруг головы клубится розовый флёр. То ли мой, то ли Шона - не знаю. Меня всю трясёт, делается очень холодно и каждый новый поверхностный вздох даётся с трудом. Картинка начинает сужаться, темнеть.

- Прощай, - выдыхаю я это слово, а вместе с ним и остаток жизни, и последнее, что успеваю услышать, прежде, чем умереть, это:

- Моё настоящее имя - Андрей.

Я просыпаюсь в светлой прохладной комнате. Веки пудовые, тело, словно чужое. Голова раскалывается, а в ушах звенит. Память, словно испорченный жёсткий диск, вытащили из мозга, и я моргаю, не понимая, что произошло.

Внезапно замечаю белый больничный кафель на стенах, раковину у стены, деревянную тумбочку. Ощущаю, что лежу на жёстком матраце. Больница. Я что, в больнице? Но почему?

Воспоминания накрывают свинцовой волной, и я начинаю испуганно хрипеть:

- Шон!

Он меня спас! Он меня спас! Только где он сам? И почему обстановка в палате такая простая. Разве что она находится где-нибудь в катакомбах.

Внезапно дверь открывается, и на пороге появляется мама:

- Карина, девочка моя! - всхлипывает она и несётся ко мне. - Ты очнулась?!

Следом за ней в палату входят папа и Мила. Отец хмурый, усталый... У Милы заплаканные глаза.

Мама крепко меня обнимает, что-то бормочет, а я, приоткрыв рот, недоверчиво гляжу на неё, на отца, на сестру и не понимаю, как они оказались в Эдеме.

- Что произошло? - наконец говорю я.

Голос то ли сипит, то ли дрожит.. .Губы не слушаются.

- Тебя сбила машина, Карина, - осторожно начинает мама. - Там, возле ресторана.

- Какого ресторана? - бормочу я, а затем замечаю в руках Милы позолоченную статуэтку.

Я дома! Я вернулась назад! Выходит, Шон ошибся, и в моём мире я по-прежнему здорова, цела.

- И зачем я вам только позволила побежать за той проклятой машиной! - причитает, всхлипывая, мама. - Надо было вызвать такси! Завтра бы отогнали наш БМВ.

И тут меня пробивает ледяной пот.

- Мама. а когда был тот конкурс?

Она отстраняется, ошарашенно глядит на меня, но всё же отвечает:

- Сегодня. Ты разве не помнишь?

В горле застревает ком, но я всё же нахожу силы, чтобы ответить:

- Помню.

- Это всё так ужасно, Карина. - тяжело вздыхает она. - Ты упала, ударилась головой об асфальт и долго не приходила в себя. У тебя не было пульса. Почти минуту! Мне даже страшно подумать, что бы случилось с тобой, если бы не другая машина.

- Какая машина? - встревоженно спрашиваю я.

- Ох. Ты же не видела.

- Ты спасла меня, Кара, - вступила в разговор Мила. - Оттолкнула к обочине. Но сама осталась на месте. А та машина неслась прямиком на тебя!Как специально! Она бы точно сбила тебя, если бы из-за поворота в неё не врезалась другая! Смяла ту, первую, а тебя скорей оттолкнула - и ты рухнула на дорогу!

- Что? - выдыхаю я, представив себе эту сцену. - А кто был за рулём? Ну, той другой машины.

- Какой-то мужчина. Его уже скорая увезла. Он был весь в крови, без сознания. Наверное, не справился с управлением.

- А что с первым водителем?

- Умер, - мрачно ответила Мила и немного бодрее добавила: - Главное, что ты осталась жива. Да, осталась. Всё вышло именно так, как и обещал Шон.

- Дочка, у тебя всё хорошо? - с тревогой в голосе спрашивает отец.

Я киваю, давя подступившие слёзы.

- Можно мне немного побыть одной?

Родные неуверенно смотрят на меня, потом переглядываются, и отец отвечает:

- Мы будем снаружи, Карина. Если что, зови.

- Спасибо, - бормочу я одними губами, а в следующий миг выкрикиваю: - Я так рада вас снова видеть! Мамочка, папочка, Мила... Я вас очень сильно люблю! Вы даже не представляете, насколько.

- Мы тебя тоже, родная, - всхлипывает мама, отец кивает, а Мила шепчет дрожащим голосом:

- Очень.

Я улыбаюсь. А когда они выходят, наконец даю волю слезам. Радость от того, что я снова вернулась домой и осталась при этом цела, отчаянно борется с горечью, болью.