Битва за водку

«…Мы едем в русский ресторан, на часах полночь. Ресторан содержит давно эмигрировавшая молодая баба Эльза, она ведёт себя абсолютно не по-русски. Горлопан задевает её каверзными вопросами. Ящер ищет туалет. Михал решает, что мы клеимся к ней, и предлагает лучше спеть по песне. Немцы-хиппачи бабахают дорзовскую «Подскажи мне путь в виски-бар», а мы («Коррозия» не поёт всякого дерьма) выдаём «Ой, мороз, мороз!», где запевалой Горлопан. Мы обпились уже водки и пива, а немцы всё заказывают пенистое светлое пиво в высоких стаканах. И тёмное горькое. Они платят даже тогда, когда Горлопан заказывает огромные сосиски с горчицей и ещё что-то (грибы, десять порций мяса, форель, икру, ананасы). Пописав во дворе кабака (а чё?), мы садимся в кабриолет хиппов и едем домой спать. Я ощущаю внутри, где душа, океан спокойной, тёплой уверенности. Это и есть кайф «первого раза». Я проваливаюсь, и мой организм впервые за прожитые мной годы действительно ремонтирует свои клетки, строя кирпичики молекул ДНК».

(Из статьи репортёра В. Елбаева для журнала «Железный марш»)

Я был дико рад, что всё о*еренно разрулилось, и тут же предложил Гретхен махнуть Havana. Она сделала пару глот-

ков, её глаза тут же заискрились, потом она сделала третий. Третий глоток меня дико шокировал. Глядя мне в глаза, подняла бутылку, сунула себе в рот и стала медленно отпивать. Делала она это с таким видом, словно это не Havana Club, а болт, как в порнофильме Гарри С. Моргана «Еб**ая малолетка». Я решил действовать решительно и напористо.

– Гретхен! Вуд ю лайк сам бир о кофи?!

Она схватила меня за руку и потащила в просторное привокзальное кафе. Вернее, тут же стопорнулась:

– Русиш френд. Можно я понесу твою гитару, а ты мой чемодан? Ну, будто у нас рок-группа на гастроли едет! Просто все мои подружки ездили с парнями на гастроли, а я не ездила. Ну, пожалуйста!

– Да без проблем! Тащи. Но учти, она тяжёлая плюс там шнуры и примочка-драйв!

Она, радостная, схватила гитарный кофр, а я понес её чемодан – дореволюционный потёртый саквояж.

Пока официант тащил пиво, кофе и сосиски с кетчупом, она педантично объясняла мне маршрут. У неё даже нашёлся блокнот. Она всё быстро и по пунктам расписала, надписи сопровождались стрелками, пунктирами и даже рисунками по типу комиксов, даже тупой не заблудится. Она вырвала листики и протянула мне.

Пока Гретхен расписывала маршрут, я её успел тщательно рассмотреть и обнаружил некоторые странности. Она поразительно отличалась от тусовочных оголтелых панкушек и малолетних прыщавых металлисток. Убитые гриндерсы и моднейшие джинсы, как у немецкой вокалистки Доро Пеш. Ацццкая в заплатках косуха, а под ней нулёвая бритишёвая майка Sex Pistols, которая пропилилась не от старости и стирки, а просто от ножниц. Уродский напульсник прикрывал изящные часики в виде змейки из серебра, явно швейцарские от 3000 у. е., специально ободранные ногти, пряжка с черепом а-ля романтик и серьга странная, а самое главное – шрамы. То есть попилы!

В кафе она скинула куртку, я сразу обратил внимание на кучу попилов на её ручках.

Уж в попилах-то я разбирался хорошо.

Советские попилы

Верхом крутизны у советских хипарей и панков считались жирные попилы! К примеру, в прайм-тайм хипарей винтят менты на Пушкинской или Красной площади. Чувак хватает бритву и с воплем: «Долой совок!» – режет себе вены! Хлещет кровища, менты в ах***е, КГБшники суетятся, обыватели в глубоком шоке. Про такого чувака говорили в тусовке:

– Это очень олдовый чувак, у него 13 ментовских попилов!

– Вот это да!

Некоторые делали попилы вен, чтобы скрыть следы от инъекций героина. Иные вскрывались просто в ванне, чтобы шокировать кентов, родственников или просто наплевать на этот проклятый мир. Порой вскрывались от крейзанутости или наркотического оп***динения, но ещё были те, кто имитировали попилы для крутизны. Просто берёшь спичку и натираешь кожу, а потом периодически ковыряешь.