Читаем Битва жизни (пер. Кронеберг) полностью

— Вы не раззорились, мистеръ Уарденъ, замтилъ Сеитчей. — Нтъ, до этого еще не дошло. Правда, оно и не далеко, но все таки вы еще не раззорены. Опека….

— Чертовщина! прервалъ его кліентъ.

— Мистеръ Краггсъ, продолжалъ Снитчей: — позвольте у васъ табачку. Благодарю васъ, сэръ.

Непоколебимый адвокатъ, нюхая табакъ съ большимъ наслажденіемъ, былъ, казалось, погруженъ въ глубочайшее размышленіе о дл. Лицо кліента по немногу прояснялось; онъ улыбнулся и, поднявши глаза, сказалъ:

— Вы говорите объ опек. На долго эта опека?

— На долго ли? повторялъ Снитчей, отряхая табакъ съ пальцевъ и расчитывая въ ум время. — Для поправленія вашего разстроеннаго имнія, сэръ? Если опека будетъ въ хорошихъ рукахъ? у насъ съ Краггсомъ? лтъ шесть или семь.

— Лтъ шесть или семь умирать съ голоду! воскликнулъ кліентъ съ горькимъ смхомъ, въ нетерпніи перемнивши позу.

— Умирать шесть или семь лтъ съ голоду, мистеръ Уарденъ, сказалъ Снитчей: — это такое необыкновенное явленіе, что вы можете пріобрсти другое имніе, показывая себя это время за деньги. Но мы думаемъ, что это невозможно, — я говорю за себя и Краггса, — и потому не совтуемъ вамъ этого.

— Что же вы мн совтуете?

— Я уже сказалъ вамъ: отдать имніе въ опеку. Нсколько лтъ управленія Снитчея и Краггса приведутъ его въ порядокъ. Но чтобы мы могли взять на себя эту обязанность и отвтственность, вы должны ухать и жить за границей. А что касается до голодной смерти, мы можемъ обезпечить вамъ нсколько сотъ фунтовъ въ годъ, даже при начал опеки, мистеръ Уарденъ.

— Нсколько сотъ! возразилъ кліентъ. — Тогда какъ я проживалъ тысячи!

— Это, замтилъ Снитчей, медленно складывая бумаги въ выложенный желзомъ ящикъ: — это, конечно, не подлежитъ сомннію. Ни малйшему сомннію, повторилъ онъ про себя, въ раздумьи продолжая свое занятіе.

Адвокатъ, должно быть, зналъ, съ кмъ иметъ дло; во всякомъ случа, его сухое, довольно безцеремонное обращеніе оказало благопріятное вліяніе на разстроеннаго кліента и расположило его къ откровенности. А можетъ быть, то, что кліентъ зналъ, съ кмъ иметъ дло, и самъ нарочно вызвалъ адвоката на подобныя предложенія, чтобы, въ свою очередь, смле открыть ему кое какія намренія. Онъ по немногу подвидъ голову, посмотрлъ на неподвижнаго совтника съ улыбкою и, наконецъ, разразился смхомъ.

— Все это прекрасно, сказалъ онъ:- упрямый другъ мой…

Снитчей указалъ на своего товарища: «извините, — Снитчей и Компанія».

— Виноватъ, мистеръ Краггсъ, продолжалъ кліентъ. — Итакъ, все это прекрасно, упрямые друзья мои, — онъ наклонился впередъ и понизилъ голосъ: — только вы не знаете и половины моихъ несчастій.

Снитчей уставилъ на него глаза, Краггсъ тоже.

— Я не только въ долгахъ по уши, сказалъ кліентъ, но…

— Не влюблены же! воскликнулъ Снитчей.

— Да, влюбленъ! отвчалъ кліентъ, упавши назадъ въ кресла и глядя на Компанію, съ заложенными въ карманы руками: — влюбленъ по уши!

— Не въ наслдницу какую нибудь, сэръ? спросилъ Снитчей.

— Нтъ.

— И не въ богачку?

— Нтъ, сколько мн извстно; она богата только красотой и душевными качествами.

— Не въ замужнюю, надюсь? спросилъ Снитчей съ особеннымъ выраженіемъ.

— Разумется нтъ.

— Ужь не въ одну ли изъ дочерей доктора Джеддлера? воскликнулъ Снитчей, вдругъ облокотившись на колни и выдвинувши лицо по крайней мр на аршинъ впередъ.

— Да, отвчалъ кліентъ.

— Но, — вдь не въ меньшую? продолжалъ Снитчей.

— Въ меньшую, отвчалъ кліентъ.

— Мистеръ Краггсъ, сказалъ Снитчей, успокоившись: — позвольте мн еще щепотку; благодарю васъ. Очень радъ объявить вамъ, мистеръ Уарденъ, что изъ этого ничего не выйдетъ: она дала уже слово, она сговорена. Вотъ товарищъ мой можетъ вамъ это подтвердить. Это дло вамъ извстно.

— Извстно, повторилъ Краггсъ.

— Можетъ быть, и мн оно извстно, спокойно возразилъ кліентъ: — да чтожь изъ этого? Вы живете въ свт: неужели не случалось вамъ слышать, что женщина перемнила свои мысли?

— Не спорю, сказалъ Снитчей:- случались жалобы на вдовъ и старыхъ двъ за нарушеніе даннаго слова; но въ большей части такихъ судебныхъ случаевъ….

— Судебныхъ случаевъ! нетерпливо прервалъ его кліентъ. — Не говорите мн о судебныхъ случаяхъ. Примровъ такъ много, что они составятъ книгу гораздо попространне всхъ вашихъ сводовъ. И кром того, неужели вы думаете, что я прожилъ у доктора цлыхъ шесть недль по пустому?

— Я думаю, сэръ, замтилъ Снитчей, важно обращаясь къ своему товарищу, — что изъ всхъ несчастныхъ случаевъ, которыми мистеръ Уарденъ обязанъ своимъ лошадямъ, — а этихъ случаевъ, какъ всмъ намъ извстно, было не мало, и стоили они ему не дешево, — самымъ несчастнымъ, если онъ поетъ на этотъ ладъ, окажется тотъ, что онъ упалъ съ сдла у докторскаго сада, гд сломалъ себ три ребра и ключицу и получилъ Богъ знаетъ сколько контузій. Намъ ничего такого и въ голову не приходило, когда мы услышали, что онъ выздоравливаетъ, при помощи доктора, у него въ дом. А теперь дло принимаетъ дурной оборотъ, сэръ, дурной, очень дурной. Докторъ Джеддлеръ нашъ кліентъ, мистеръ Краггсъ.

— И Альфредъ Гитфильдъ тоже въ род кліента, мистеръ Снитчей, сказалъ Краггсъ.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне