Битвы божьих коровок

Просветленный Борода вставил в магнитофон кассету с релаксационной музыкой “Тао Ши” и придвинул к себе покрытую лаком деревянную дощечку. На дощечке лежали три ритуальных свечи и плоская вычурная закладка для книг из сандалового дерева. Борода аккуратно раздвинул концы закладки, которые оказались импровизированными ножнами, и из них выскочил тонкий узкий ножик. Перехватив ножик двумя пальцами и придвинув к себе одну из свечей, он принялся вырезать по ней затейливый узор.

– Могу я в таком прикиде отправиться к незнакомому человеку и получить у него информацию? – не отставал Пацюк.

– Если человек не захочет расстаться с информацией, он с ней не расстанется, будь ты даже в тиаре папы римского. А если он захочет расстаться с информацией – он с ней расстанется, будь ты даже с фиговым листком на причинном месте.

– Убедил. Слушай, Борода… Ну что ты загибаешься в своей “Розе Мира”? Зарплата небось копеечная?

– Мне хватает…

– Все наши давно в адвокатурах сидят. В нотариатах… Следователи, юрисконсульты… Все солидные люди… А ты?

– Что я? Вот ты следователь, Егор, а что толку? Это ведь ты прибежал ко мне с… прости, голым задом. Ты ко мне, а не я к тебе. Так стоит ли быть следователем, чтобы скрываться? Не лучше ли торговать кассетами и не скрываться? Не лучше ли просто есть рис, чем поучать тех, кто в поучениях не нуждается?

Невозмутимая логика Бороды раздражала Пацюка. Но в чем-то тот был прав, и это раздражало еще больше.

– Что думаешь по поводу моей истории? – Пацюк все еще не хотел отставать от приятеля, слывшего на курсе самым башковитым.

– Увэй! – Борода торжественно поднял палец. – Следуй увэй, Егор.

Глаза Пацюка стали слезиться от обилия зажженных ароматических палочек и пачулей. Это означало только одно: контрольное время его пребывания в доме у Бороды подходит к концу. Личный его рекорд подобного пребывания в вонючем дыму ароматизаторов составлял два часа двадцать три минуты. Но сейчас Егор был настроен решительно: даже если у него вылезут глаза из орбит, с места он не сдвинется. Просто потому, что идти ему некуда. А тут еще какой-то дурацкий увэй, которому он почему-то должен следовать.

– Что это еще за фигня такая – увэй? – спросил Пацюк.

– Увэй есть концепция недеяния, друг мой. Все само собой образуется, следуя предрешенному судьбой ходу событий.

– И что же ты предлагаешь? Чтобы я сдался властям?

– Ты можешь остаться здесь и жить сколько хочешь. Ты можешь отправиться к своему начальнику и ждать справедливости от него. Ничего не изменится. Девушка убита. Убил ты ее…

Пацюк даже задохнулся от возмущения.

– Очумел ты, что ли? Я ее и пальцем не трогал! Да я бы себе руку отрубил, если позволил бы. Я бы себе голову снес.

– …Я не закончил. Убил ты ее или нет, не имеет никакого значения. Судьба решит, как правильно поступить с тобой.

– Да за меня уже давно кто-то все решает, Борода! И я сильно сомневаюсь, что это судьба. Судьба не крадет из машин наручные часы.

– А ты точно оставил их в машине?

Этот вопрос Пацюк и сам задавал себе не раз. И так и не смог найти на него ответа. А что, если он действительно не оставлял их в машине, а потерял много позже?

– Не знаю, Борода.

– Жаль. Это важно.

– Ты думаешь?

– Ну конечно… – Борода незаметно для себя скатился на менторский тон, которым прославился, еще будучи отличником на юридическом. – Либо их украли еще до смерти девушки. Либо украли, когда девушка уже была мертва. В первом случае мы имеем дело с хорошо спланированным предумышленным убийством, когда хотели подставить именно тебя. Тогда получается, что и убийство было затеяно только для того, чтобы тебя скомпрометировать. И тогда девушка неважна. А важен ты!

– Я?! – Пацюк был поражен настолько, что подавился соевым бифштексом. – Кому я могу быть важен?

– Ну, не ты, а одно из дел, которым ты занимаешься. Ты ведешь какие-нибудь важные дела?

Двойное убийство на Наличной, несчастный случай с крупным бизнесменом, коммунальная поножовщина на набережной Макарова, самоубийство Кирилла Лангера… Ничего серьезного. Если не считать того, что Мицуко какое-то время была… подругой повешенного. Нет, ничего серьезного.

– Нет у меня никаких важных дел. Да и веду я их не сам, а мой старый хрыч-шеф. Логичнее было бы в таком случае компрометировать его, ты не находишь?

Борода поиграл ноздрями.

– Ну, тогда остается только один вариант. Сначала ее убивают, а уже потом у тебя крадут часы. Подставляют первого попавшегося. То есть – тебя.

– Но тогда этот человек должен хорошо знать ее и совсем неплохо знать меня. Вряд ли это возможно. У нас разный круг общения. К тому же у меня и друзей-то нет.

– А я? – обиделся Борода.

– Ты не в счет.

– Это почему же?

– Но ты же не хочешь сказать, что убил девушку, а потом хладнокровно меня подставил! – Пацюк даже засмеялся от явной глупости такого предположения.

– Нет. Я не убивал. – Борода отнесся к шутке Пацюка довольно серьезно. – Это противоречит пути Дао. Дао – религия философов, а не самураев…

– А третьего не дано? – с надеждой спросил Егор.