Битвы и приключения

Какая-то мать из Ко́невицы — самого бедного софийского квартала — осталась с тремя малолетними детишками без копейки денег, без крошки хлеба в доме. Пошла бедная женщина по богатым домам просить работы, но нигде не получила помощи. Вернулась она домой, насыпала в дырявый таз деревянных углей, зажгла их и принесла в комнату. Потом собрала детей и легла рядом с ними, — вместе они и задохнулись от угара…

Один солдат должен был, как все, явиться в казарму где-то в Южной Болгарии. Взял он своего слепого трёхлетнего сынишку и сел на поезд. На станции в Ямболе вышел из вагона, а ребёнка оставил — с бумажкой в руках.

На бумажке было написано:

«У ребёнка нет матери. Я ухожу на фронт, оставить сына некому. Отошлите его к царю. Пускай он присматривает за ним, пока я буду сражаться за то, чтобы расширить границы его царства».

И подписался: «Несчастный отец».

Ото дня ко дню росла у нас, детей, ненависть к проклятому царю. Чтобы хоть как-нибудь отомстить ему, мы придумали игру. Взяли один из больших царских портретов, приколотили к задней стене школы, потом выстроились с камнями в руках и стали целиться.

— Бей! — скомандовал Коста, самый старший из нас, наш признанный вожак. — Бей его насмерть!

И мы били.

Один камень угодил в большую звезду на груди царя. Другой пробил ему лоб. Целый град камней раздолбал изогнутый, как клюв, сакскобургготский нос.

Скоро от портрета остались только клочья рваной бумаги.

Приколотили второй.

Изодрали и его.

Но он, живой царь-злодей, продолжал царствовать в своём дворце и посылать на войну и смерть наших отцов.

— Эх, его бы так разорвать на клочки! — тряхнул головой Коста. И тут же хлопнул себя по лбу. — Слушайте, ребята! — крикнул он с жаром. — Чего я надумал!.. Давайте… Давайте подкараулим царя, когда он будет в автомобиле возвращаться во дворец Вра́ня. Подкараулим, остановим автомобиль и скажем ему: «Слушай, царь, Фердинанд! Отмени мобилизацию! Верни наших отцов: мы не хотим, чтоб они умирали ради твоего кайзера!»

— А вдруг он не остановится? — перебил его Гошо.

— Как так — не остановится? — вскипел Коста. — Ещё как остановится! Заставим остановиться. Как замахнёмся бомбами…

— Бомбами? — встрепенулись мы все. — Какими бомбами?

— Такими… ручными гранатами.

— Где ты их достал?

— Нашёл.

— Где ж они? Куда ты их девал? Где ты их прячешь?

— Там… — неопределённо махнул рукой Коста. — В кукурузе возле шоссе спрятал. Пошли со мной!.. Кто трусит, может оставаться. Без него обойдёмся!

Подкарауливать царский автомобиль…

Бомбы…

Покушение…

Хорошенькое дело! Но какой мальчишка в тринадцать-четырнадцать лет согласится, чтоб его считали трусом? И кто не пойдёт на подвиг, раз ведёт его такой смелый и решительный вожак, как Коста?

Вперёд!

…В те далёкие времена за нынешним Парком Свободы не было никаких строений. От парковых сосен вверх к Ви́тоше и Ло́зенской горе тянулись одни поля, луга и голые овраги, вырытые горными ручьями. Там, на так называемом «четвёртом километре», был постоялый двор, а за ним на десятки километров зеленел обширный остров вековых деревьев. Это и был парк дворца Враня, где проводил лето Фердинанд, когда ленился ехать в какой-нибудь из более далёких своих дворцов.

Здесь-то, по дороге во дворец, и должны были мы поджидать царя.

Представляете себе? Семь или восемь босоногих мальчишек топают по пыли — мировую войну отменять пошли!

Миновали мы парк, постоялый двор и там, где дорога делает крутой поворот, свернули в кукурузу…

— Здесь будем его караулить, — решил Коста. — Место подходящее. И до самой Софии всё кругом видно, и автомобиль тут ход замедляет…

Гошо проглотил полузасохшую слюну и, еле ворочая языком, спросил:

— А… бомбы?.. Бомбы где?

— Тут они! — ухмыльнулся Коста. — Сейчас получите!

Достал наш главарь ножик и вонзил его снизу в толстый кукурузный стебель. Потом схватил початок и с силой дёрнул его. Тот оторвался вместе с комком земли у корня.

— Вот вам первая бомба! — показал Коста початок. — Смотрите, как кидать.

Он размахнулся длинной своей ручищей, «бомба» взлетела и шлёпнулась на шоссе.

— Видали?

Мы хлопали глазами, огорчённые и разочарованные.

— Это… это и есть твои бомбы?

— Они самые.

— Ну-у!.. Кукурузные початки!.. А мы-то думали…

— Очень важно, что вы думали! — насупился Коста. — Важно, что царь подумает! Он же не разберёт сразу, чем в него кидают. Шофёр испугается, выскочит из автомобиля и побежит. Тогда мы останемся с царём с глазу на глаз и скажем, чтоб он отменил войну.

Да, вот какое создалось положение: мы и жалели, что не придётся бросать настоящие бомбы, и рады были — всё-таки кукурузные початки, не так страшно…

— Начинай! — скомандовал Коста. — Режьте и ломайте бомбы. У каждого должно быть не меньше чем по четыре штуки.

Достали мы свои острые ножики и принялись выбирать самые крупные и самые крепкие стебли. А скоро перед каждым из нас громоздилась куча «бомб», которой хватило бы на атаку целого взвода.

Не хватало только царя.