Бюллетень поэзии 'Manuscriptum'

Здравствуй, город на костях, на костях... Твои храмы на крови (не пролей!). Нынче я в твоих гостях, да - гостях, о некрополь безнадежных любвей!

Саван ночи мне на плечи обрушь, и пусть время вспять идет до утра. Видишь: тени неприкаянных душ гулким эхом по колодцам-дворам.

Встану с ними в хоровод, хоровод. Стану частью выраженья лица... Я не гость твоих промозглых погод, я - твой узник, до любого конца.

x x x

"Зеркалу" Тарковского

Мне зеркало смотрит в глаза, не мигая, и я цепенею под пристальным взглядом, и я стекленею, уже отражая себя и предметы, которые рядом.

Чем дальше - тем больше: швыряю в лицо вам я то, что вы есть, только без искажений.

....и Бог Иоанна становится Словом одним из возможных своих отражений.

x x x

Ирине

Не зная, тебя забываю, что в общем нелепо, как память тебя забываю в случайном трамвае, как вечную память тоске петербургского неба... Тебя оставляю в покое, в нигде - оставляю.

Не зная тебя, забываю твои горизонты, и памятник памяти ставлю надгробным трофеем. И в Красную Книгу судьбы одиноким бизоном уходит последняя нежность ко всем Дульсинеям...

Март. Наваждение.

Ирине

Тебя узнаю в разных лицах, фигурах прохожих, проезжих, в метро, на проспектах,

при солнечном свете, при лунном, в случайных,

ничуть на тебя не похожих, похожих лишь так,

как - влюбленные только и дети.

Я вижу тебя на иконах и киноэкранах, в мадоннах, роденовских грешницах, императрицах, читаю тебя между строк в петербургских туманах и в собственных снах... Ну скажи,

что мне это не снится.

x x x

Бедненький наш Моц-арт, мы по тебе плачем. Это - с любви сдача. (В рифму идет - соц-арт).

Все мы - твои Сальери,

плача, тебя убили.

(Каждому бы - по вере,

каждому - по могиле).

Ну а тебе - в общей, музыка пусть - пухом... Мы же - слабы духом, все на судьбу ропщем.

Стало для нас былью время погод летных. По полосе взлетной бегаем без крыльев...

x x x

Рассвет полыхнул над изодранной в клочья идеей отечества Ванек-и-встанек. Тараня все айсберги, денно и нощно уходит ко дну безнадежный "Титаник".

... ... ...

Кто верит в перформанс, кто верить не хочет, кто тонет, кто шепчет в пространство "Спаси и...", и кто-то рыдает, а кто-то хохочет из тех, что играют в игрушку "Россия".

Предновогоднее

Тебе, СПб.

Я с черного неба просыплюсь на крыши, в ладони раскрытые аэропорта. Укрою тебя простыней и услышу толчки аритмии в холодных аортах.

Подправлю твоих монферранов работу и к судьбам добавлю немного погоды. ....и пусть эпитафию этому году ногами напишут по мне пешеходы.

x x x

Не собрать ушедших строчек между пальцами и дальше... (Многоточье - сумма точек, только в нем чуть больше фальши).

Как в индийских кинолентах все слова сентиментальны все о жизненных моментах, до летального банальных.

x x x

Мне страшно,

ведь душа проходит...

С. Есенин

Считаю стертые ступени, смотрю в слепые зеркала и вижу, что душа прошла: ни отраженья нет, ни тени.

И понимаю - проглядел, не разобрался, в чем тут дело, когда свое пустое тело, проснувшись поутру, надел.

x x x

Телеграфным столбом - крест (Человека сменил бог). Перемена любых мест, все равно на какой срок

в сумме будет всегда ноль (мы не примем в расчет миг). Смысла нет выбирать роль, начитавшись чужих книг.

НА КОВАЛЕВСКОМ У САШ-БАША. 24.04.93.

Слова в случайном разговоре

не столь случайны, когда над мертвым миром (морем)

кружатся чайки,

когда их крики режут уши

опасной бритвой, когда в затылок дышат души

слепой молитвой,

когда звенит ушедших время

и нет спасенья. И крылья тяжелы, как бремя

невоскресенья...

Слова, что отчества - посмертны,

и столь же строги: В миру Поэты слишком смертны,

лишь в песнях - Боги.

И так к лицу им нимб терновый,

как quique suum. Уходят, захлебнувшись Словом...

Для нас, не всуе.

x x x

В провале лестниц, где эхо "ма-ма", ступеньки клавиш, перила-струны сыграй, убийца с приставкой "само-", последний блюз для своей фортуны.

Изобрази ей такие звуки, чтоб сердце сжалось до междометья. Сыграй, в полнеба раскинув руки, свое распятье на дне столетья.

x x x

Плыву случайной небесной синью, забытым богом в пространствах таю... Я сам придумал свою россию, поверив в то, что над ней летаю.

Я затыкаю клоками ваты дыру на месте дороги к раю. ....быть может, крылья великоваты своих же строчек не понимаю.

x x x

мне остается только дождь и привкус этих крыш железный мне остается только дождь бессмысленный и бесполезный мне остается только дождь в расколотом хрустальном мире где изреченное есть ложь где проживая ты живешь но и при свете не найдешь себя в прокуренной квартире

и остается только дождь

x x x

Не судьба - проходные дворы. Мне судьба - проходными дворами уходя, выпадать из игры, оставляя следы номерами

всех, не ставших моими, домов... Мне судьба - в слишком братских могилах зарифмованных до смерти слов прятать образы странных и милых.

x x x

Я в гости прихожу к себе под утро, ошибившись дверью... И пробуждение - потеря, по сути равная судьбе.

Я в гости прихожу домой, но как-то странно и случайно. И ощущение - что тайна подсмотрена (чужая) мной.

Весна по Гераклиту

Ирине