Бюро гадких услуг

На следующий день портрет был готов, и Остап, как и всегда, передал Андрею подарочную коробочку. Он как-то по-особому упаковывал каждый портрет. Картины писались непременно на платках, и упаковать их было несложно. Вечером того же дня Андрей принесся обратно, точно ураган. Он, как и положено, преподнес коробочку юбиляру, тот достал творение Остапа, нарисованное красками на платке из дорогого шелка, и вспотел от негодования. Под портретом кроваво-красными буквами шла надпись: «Древесной обезьяне». Присутствующие с огромным трудом сдерживали хохот, только Андрею было не до смеха – он же запросто мог лишиться головы. Ну и ясно, Андрей, примчавшись к брату, изрыгал проклятия на его голову, а тот клялся, что ничего подобного не писал. И их обоих можно понять. Зачем Остапу выделывать такие штуки – он над каждым клиентом трясся. Станет известно про такой его выкрутас, к нему на километр никто не подойдет. А на что жить? Опять работать «курощупом»? А Осенька уже успел привыкнуть к хорошей жизни. Ну а Андрею и вовсе это не надо – запросто можно, доведя босса до гнева-то, пулю схлопотать. Инцидент тогда как-то сам собой замялся, но братья долго дулись друг на друга.

– И что же, братья больше не общались? Ссора навеки? – спросила Василиса.

– Да нет, через какое-то время снова стали встречаться. Мне кажется, их объединял совместный бизнес. Андрей же бескорыстно ничего не делал, и от тех клиентов, которых он «художнику» подбрасывал, тоже, вероятно, ему перепадало. А может, и еще почему. Остап ему был нужен.

– А кто же убил Андрея? Может, Чи… ну эта… «древесная обезьяна»?

– Не знаю. Хотя подумайте сами: если бы тому захотелось, он его прикончил бы прямо там, на юбилее. Честно говорю, ни о смерти Андрея, ни о гибели Арины ничего не могу сказать.

Василиса мусолила карандаш. Люся, глянула на пустую креманку Риммы и заказала ей еще мороженого. Пока она съест, не уйдет ведь, а будет есть – будет и говорить.

– Римма, вот вы рассказывали, что Арина никуда не любила ходить… А муж ее, наоборот, заявил, что к портретам его потянуло после того, как Арина заявилась очередной раз домой пьяная. Она была неравнодушна к спиртному?

– Да ну что вы! Просто мама Остапа, Вероника Мефодиевна, любила изредка побаловать себя наливкой собственного приготовления. А чтобы совместить полезное с приятным, в таких случаях она неизменно приглашала к себе на собеседование невесток. Не знаю, как уж там Полина, а Арина приезжала от свекровушки домой в весьма непотребном виде. Она ужасно казнила себя потом, но отказаться совершенно не могла, старуха умела настоять. Остап злился, но маменьке слова поперек тоже сказать не отваживался. Вот и приходилось ему периодически терпеть неприятное зрелище – пьяную жену. Кстати, меня всегда это злило, сам защитить жену от матери не мог, а Арине потом выговаривал. Но разве кому-то есть дело до моей злости!

Люся поерзала на сиденье.

– А вы уверены, что ваша хозяйка была настолько безгрешна? Может, у нее где-то на стороне друг имелся?

– На друга время надо, а она все больше дома околачивалась. Один раз, правда, звонил ей мужичок… Тарасов какой-то. Ну так, похоже, у них с ним никакой сердечности не было, потому что Арина на него прямо-таки рычала.

Подруги всполошились.

– Что за Тарасов! Подробней, пожалуйста.

– Да какие там подробности! Я же в низшем составе прислуги, так сказать, потому к телефону и не подхожу, ничего особо не знаю. Просто однажды с полочки телефонной пыль стирала, тут телефон и зазвонил. Да так долго верещал, а никто трубку не брал. Я подумала, что Арина спит, трубочку и сняла. «Алло», – говорю. А мне в ухо мужик орет: «Арина, это Тарасов. Сколько дрыхнуть можно?!» Я ему: «Арина Николаевна еще спит, с вами прислуга разговаривает». Мужик перематерился, сказал, что голоса наши спутал. Потом я доложила, как положено, Арина трубку взяла и так с ним разговаривала… ну прямо, как змея, шипела. Я ничего из разговора не слышала, да, честно говоря, и не прислушивалась. И все-таки не сердечный друг это был, точно вам говорю, – важно рассуждала Римма, увлеченно вылавливая ложечкой фрукты из мороженого.

– И квартиру ваша хозяйка нигде не снимала?

– А зачем? Ей и в своем доме места хватало. И потом, я же вам говорю: она никуда надолго не отлучалась. Знаете, а вы сходите к Полине, она работает в павильоне «Флористики», на Краевой. Ей должно быть что-то известно. Только, пожалуйста, если можно, не говорите, что это я вас к ней направила. Мне же еще в том доме работать.

Люся, уже поднимаясь из-за стола, спросила напоследок:

– Скажите, Римма, а откуда вам известно так много?