Бюро гадких услуг

Антон Петрович, согласно договоренности, должен был прорваться к ремням, однако у него ничего не вышло. Толпа шарахнулась к Люсе, сметая на своем пути все, и несчастного Люсиного «жениха» просто отшвырнули подальше. Возле Людмилы Ефимовны образовался водоворот, смерч, торнадо. Это еще хорошо, что она плотно зажала сумку между ног и только вытаскивала из нее по одному изделию. Сначала она продавала ремни по шестьдесят рублей, но потом решила, что поклонники готовы купить кусок кумира за любые деньги, и такса возросла. Через какие-то десять минут ее сумка опустела, но людская стена вокруг Люси не редела.

– Еще! Еще давай! – гудела возмущенная толпа тех, кому сувенир не достался. – Давай ремни от Морошкина!

Люся не знала, как вырваться, ее давили со всех сторон, и если во время торговли она еще кое-как терпела натиск, то сейчас ей нечего было предложить разъяренным фанатам, и она даже испугалась, не разберут ли на сувениры ее саму.

– А вот плащ! Единственный! От Морошкина! В нем исполнялась песня «Колбаса – это бывшие лошадки!», – раздалось вдруг совсем рядом, и Люся увидела, как Антон Петрович размахивает собственным плащом. Толпа ринулась в его сторону.

– Продайте мне хоть эту сумочку, – прошелестел рядом с Людмилой Ефимовной совсем тихо тоненький голосок.

Люся оглянулась. Возле нее стояла хрупкая невзрачная девушка и с мольбой в глазах смотрела на клетчатую торбу.

– Господи! Деточка, зачем тебе этот хлам? – искренне пожалела ее Люся.

– Ну как же… мне ремня не досталось, так пусть хоть сумка будет, где эти ремни лежали. Все-таки… от Морошкина.

– Вот чего тебе не хватило, так это точно ремня! Надо же – убиваешься по этому глухарю, а столько кругом парней хороших… Ну да ладно, бери сумку. Домой придешь, матери отдашь. Может, в хозяйстве сгодится, она почти новая, – отряхнула Люся сумку и бесплатно вручила ее засветившейся от счастья девчонке.

– Люсенька, пойдемте быстрей, – дернул ее за рукав неизвестно откуда вынырнувший Антон Петрович. На нем теперь не было плаща, а тоненькая рубашка грела весьма слабо.

Они шустро миновали площадь перед концертным залом, и «жених» поймал такси.

– Люся, вы себе не представляете, что такое со мной сегодня произошло! Я заново родился! Все, завтра же открою свой бизнес! – восклицал он непонятные фразы.

Выскочив возле подъезда Людмилы Ефимовны из машины, Антон Перович затащил свою спутницу в торговый павильон, накупил всякой вкуснятины и резво потрусил в гости к женщинам, хотя особого приглашения не получал.

– Вот! – прошлепал он в грязных ботинках на кухню, когда им с Люсей открыла дверь Василиса.

Она только что вымыла пол после художеств Малыша и теперь с молчаливым бешенством глядела на куски грязи, которые в изобилии отваливались с обуви гостя.

– Вася! Я хочу выпить за Люсю! – брякнулся Антон Петрович на стул.

– Уже вчера пили! – взглядом кобры уставилась на него Василиса. – Шли бы вы отсюда по-хорошему, от вас только грязь…

– Васенька! Я только два слова… Люся!

– Антон Петрович, хочу напомнить, что подготовка к вашему бизнесу должна начинаться уже сегодня. Так что поторопитесь. Вам надо выспаться, – намекнула Люся.

– Люся, объясни, в чем… – начала допытываться Василиса и поперхнулась, потому что ее подруга начала доставать из карманов своей старенькой куртейки деньги.

Денег было много. Они были смятые, свернутые в комки, но это были настоящие крупные купюры.

– Люся, ты ограбила нищего возле церкви, – осуждающе констатировала Василиса.

– Ой, Вася, все не так, – вздохнула Людмила Ефимовна и рассказала, какую акцию они с Антоном Петровичем провернули только что.

Когда взволнованного кавалера удалось наконец выпроводить, Василиса занялась воспитанием подруги.

– Это недостойно. Люся, ты обманула несчастных поклонников. Боже, с кем я делю одну крышу!

Люся немного застыдилась, но очень скоро пришла в себя.

– Вася, я этим несчастным поклонникам подарила счастье. Ну хорошо, продала. Кстати, совсем недорого. Билеты на концерт этого Морошкина продавались в три раза дороже. А удовольствие его слушать весьма сомнительное.

– Но ведь это были обыкновенные дешевые ремни! Они же вовсе не Морошкина! – не соглашалась Василиса.

– Ну и что? Они же этого не знают! И потом, польза от нашего ремня и от ремня певца одинаковая. Ну не кричи, Вася, это же была одноразовая акция. У нас кончились деньги, а нам нужно проводить расследование, чтобы поймать настоящего преступника. И, заметь, нас никто не спонсирует, вот и приходится выкручиваться. Давай будем думать, что это просто вклад Морошкина в фонд частных сыщиков, ладно? Кстати, твоему Пашке на следующей неделе опять понадобятся деньги, у него же нога. Все, если ты сейчас скажешь еще что-нибудь, я немедленно отнесу деньги в милицию!

Василиса испуганно принялась собирать купюры и складывать их в аккуратную стопочку. От Люси и в самом деле можно было ожидать всего, чего угодно.

Следующее утро началось с длительного завывания Малыша. Щенок еще вечером понял, что дом нужно содержать в чистоте, и теперь требовал его вывести.