Бюро находок

Тишке такие отношения были почти что незнакомы. Правда, однажды, ещё когда он жил не у Дедушки в Бюро находок, а просто на помойке, ему понравилась одна собачка по имени Мотя. Но потом она убежала куда-то с полубоксером, большим коричневым псом, и Тишка порасстраивался денька три, а потом всё позабыл!

Теперь он смотрел на эту явно счастливую парочку, и сердце у него в груди тихо и сладко таяло, словно мороженое, забытое кем-то в тёплый день. Тихону надо было бы подслушивать, что же такое говорят его враги. Однако он всё больше понимал, что подслушивать неловко и что они ему никакие не враги…

Когда яма сделалась уже такой глубокой, что не стало даже видно рогов великого учёного, Заяц приказал:

– Ну, всё, хорош! Теперь вылезай…

Барон Овцебык попробовал это сделать… стал карабкаться по гладким стенам, поскакал-попрыгал. И ничего не добился!

– Что и требовалось доказать! – победным голосом заорал Игнатий.

– Что за беее-зобразие! – возопил несчастный жрец деревенской науки. – Меее-ня здесь оставят?!

– Действительно – безобррразие какое-то пррроисходит! – осуждающе прокричал Красавцев, не слезая, однако, с дерева.

– Да успокойтесь вы, всё продумано. – Заяц вынул из своего рюкзака верёвку, бросил её конец в яму. – Вылезай, наука!

– Не надо меее-ня дразнить! А те-беее стыдно так обращаться с теми, кто…

– Ладно, – сказал Игнатий примирительно, – вылезай. У нас ещё дел полно.

Овцебык, как говорится, поднатужился, поднатужился, вспомнил молодость, когда он жил в горах и скакал со скалы на скалу с лёгкостью молодого бара… то есть альпиниста.

Короче говоря, он выбрался, посмотрел в яму, в её почти бездонную глубину, и сказал:

– Отличный получится бассейн!

Заяц чуть не упал от смеха – в ту же яму:

– Ну, ты умён, дядя!

– Я это беее-з те-бяяя знаю!

– Да беги скорей за хворостом! – закричал Заяц. – Всё, буквально всё им объяснять надо. Ничего сами не понимают!

К великому удивлению господина Овцебыка, Игнатий стал класть сухие ветки поверх ямы.

– Да не загорится же! – сказал Барон Бананович. – А если даже и загорится, то будет плохо гореть!

– Ты делай! – прикрикнул на него Заяц. – Вот же… на мою голову!

– Прекрррасная, острроумная мысль! – закричал с дерева Попугай. – Это же западня. Понимаешь ты, Барррон?

– Успокойтесь, беее-з вас всё прекрасно понимаю! – сказал господин Овцебык очень нервно. – Лис под-беее-гает и…

– Вот именно! – сказал Заяц с лёгким презрением. – Так помогай же, если наконец дотумкал!

Они стали укладывать над ямой ветки, словно это просто случайный валежник на дорожке, а Красавцев продолжал наблюдать за лисом и его спутницей, которые шли не спеша и оживлённо разговаривали.

Время от времени Попугай Степаныч видел, как из-за ствола какой-нибудь осины или там ёлки выглянет собачий глаз, или мелькнёт за кустом кончик хвоста, или… Ну, в общем, не важно, что там мелькнёт, выглянет или покажется. Важно, что он смотрел всё время в одну сторону и совсем не смотрел в другую.

А это жаль! Потому что как раз с другой стороны к тому месту, где Заяц устроил свою хитроумность, приближался… медведь!

Беда!

Те, кто видел медведей только на фантике знаменитой конфеты, а слышал о них только в сказках, думают, что это большие и неповоротливые существа. Прошу вас, не заблуждайтесь! То есть медведи действительно большие, и даже очень. А вот что касается их якобы неповоротливости – это уж извините! Медведи исключительно ловкие звери. А двигаются они так, что понапрасну не потревожат ни одной веточки, зазря не помнут ни одной травинки.

Вот и медведь, о котором идёт речь в нашей истории, тоже был очень ловок и даже грациозен. Он двигался по лесу бесшумно, словно тень.

Но только это была очень могучая тень!

Само собой, верховный судья и староста этих мест Михайло Медведич Потапов мог бы идти, как ему вздумается – всё крушить на своём пути, хрустеть ветками, валявшимися под ногами, сшибать головки цветам, если они, на его взгляд, недостаточно низко ему поклонились.

Но Михайле Медведичу не хотелось быть грубияном, наоборот – он чувствовал, что должен подавать пример другим жителям этой местности.

В таком вот, можно сказать, приподнятом настроении господин Потапов вышел на поляну, где орудовали Овцебык и Заяц. Они были так увлечены работой, что буквально ничего не замечали.

– А ну-ка давай ещё слой заделаем для полной маскировки! – командовал Заяц. – Потому что лисы… Да ты и сам должен всё о них знать!

«Какие лисы, что за лисы?» – подумал Потапов. И продолжал тихо идти к Игнатию и Барону Банановичу. Наконец Потапов решил, что это всё же не совсем удобно – вот так подкрадываться. И кашлянул, чтобы просто обратить на себя внимание. Заяц резко обернулся. Но язык у него – о горе! – отнялся, потому что Михайло Медведич уже занёс ногу…

– Бе-бе-бе! – возопил Овцебык. – Ме-ме-ме!

На самом-то деле он хотел крикнуть: «Беда! Место опасное!», но от волнения… эх, чего только не случается от волнения!