Бюро находок

Тишке неловко было спросить, что это за мудрёная штука такая – стратегия. Потому что спросишь, он тебя начнёт корить да обсмеивать за неучёность. Но Степаныч в этот момент как раз находился возле плиты, а на ней стоял котелок с кашей, сваренной как раз по рецепту Красавцева: половина гречневой крупы, половина пшённой. Вот пёс-розыскник и сказал, что стратегия у них действительно пока не очень: её следует ещё поварить и сольцы добавить, и ложку сливочного масла…

Попугай остановился посреди комнаты, сказал строго и начальственно:

– Учиться надо, дррружок!

А потом объяснил, что стратегия… ну это вроде как план, только с научным названием.

«Чего ж тогда голову морочить!» – подумал Тишка, но ничего не сказал, потому что был исключительно спокойным и выдержанным псом. Просто повернулся на правый бок, на котором, как известно, всегда показывают мультсны со счастливыми концами, и заснул.

А Попугай Красавцев ещё долго расхаживал по дому. Но потом тоже вынужден был лечь, потому что ничего… ничегошеньки не мог придумать!

Эх, если б он умел видеть в темноте, если бы умел… Он тогда увидел бы, как в окно к ним заглядывает некое существо, с огромным презрением смотрит на встревоженного Попугая, на спящего Тихона и злобно, ехидно усмехается!

Тяжёлый разговор

Наутро они увидели пришпиленную к их дверям записку: «Дураки! Никогда вы меня не найдёте! А если хотите, чтоб ваша дура была пока что жива, немедленно к сегодняшнему вечеру выставьте перед своим домом четыре копны сена и не подсматривайте, кто их возьмёт. Доброжелатель».

Вот это да, вот это наглость!

Попугай велел Тишке сбегать за Овцебыком и Зайцем. Теперь все четверо сидели в Бюро за большим столом. Самовар пыхтел, приглашая испить чайку. Но им было, конечно, совсем не до чаю.

– Двух мнений быть не может, – говорил Заяц. – Рэкетир – корова!

– Почему именно корова? – спросил учёный, покачивая своими красиво закрученными рогами.

– Потому что сено больше никому не нужно. Только корове! Так что двух мнений тут быть не может!

– Как раз тут два мнения очень даже могут быть, – покачал головой Тишка. – Свежее сенцо нам, например, со Степанычем очень пригодилось бы – тюфяки набить…

Сейчас же Заяц очень подозрительно уставился на работников Бюро, а под столом на всякий случай наступил на ногу Барону, что, мол, будь начеку! Но от волнения по нечаянности наступил не господину Овцебыку, а… Тихону.

Тишка тотчас окинул всех своим служебно-розыскным взглядом:

– Вы только не делайте неправильных выводов и не порите горячку!

– В смысле чего?

– В смысле того, что мы уже один раз по твоей милости обвинили невинного…

– Ну и что? – запальчиво крикнул Заяц. – Мы вели расследование. А в расследовании возможны ошибки!

– Правильно, возможны! Но нельзя же без конца ошибаться!

– А почему ты рррешил, что сейчас тоже получится ошибка? – спросил Попугай.

– Потому, Степаныч, что я хорошо знаком с Бурёнкой Быковной. Да и ты её тоже хорошо знаешь! Разве она станет свою подругу воровать?

Красавцев вспомнил исключительно добрую, спокойную и очень доброжелательную Бурёнку Быковну Коровину – как она его угощала по-соседски чаем со свежими клеверными семенами… Нет, конечно, Тихон прав. Не похожа эта достойная дама на… рэкетиршу.

Заяц сердито передёрнул ушами:

– Но мы же должны кого-то подозревать! Следствие не может стоять на месте!

Тишка собрался ответить, что это глупо, что так они ничего не добьются, подозревая кого попало… Но не стал, что называется, толочь воду в ступе. Да и Заяц понял, что брякнул ерунду.

Наступила так называемая тяжёлая пауза, когда делать что-то надо, а вот чего делать – неизвестно. Ведь у них даже не было ни одного нормального подозрения, одни глупые домыслы.

А бандит в это время преспокойно и безнаказанно гулял на свободе! А бедная Кура Клювовна… но об этом даже думать было страшно!

И тут вдруг в дверь к ним постучали… Все присутствующие невольно вздрогнули.

Напали на след!

Секунда медленно проползла, словно невидимая чёрная кошка. Наконец Тишка набрался мужества и сказал:

– Войдите!

Скрипнув, дверь как-то нерешительно отворилась.

На пороге стояли… Альберт Лисовой и Бела Пушистенко.

– Вы только нас извините, пожалуйста, – скромно, но с достоинством начал художник. – Может быть, наши наблюдения покажутся вам сущей чепухой…

– А может, как раз и нет! – весело перебил его Заяц. Он старался подружиться с Альбертом, потому что чувствовал себя перед ним виноватым. – Вы рассказывайте, рассказывайте, пожалуйста. А мы как опытные контрразведчики вас послушаем. Ведь у художников, известно, очень верный глаз!

– Ой, ну что вы! – Лисовой смутился.

И тогда Бела аккуратно, однако решительно оттеснила своего жениха назад и начала говорить сама. Оказывается, вчера они ездили в соседний город, в Мухоморьевск, купить красок и кистей. Всё, что нужно, они действительно купили. А потом заглянули на рынок. И там увидели, что одна Бобриха… продаёт яйца!

– Вот это номеррр! – воскликнул Попугай Красавцев. – Дело пахнет керрросином!

– Не слыхал, чтобы эти звери несли яйца! – зловеще пробормотал Игнат Заяц.