Бюро находок

– А ведь, кажется, бобры и особенно бобрихи… такие, понимаешь, беее-вееежли-вые! – сказал Барон Овцебык с явным возмущением. Теперь всё понятно, зачем они украли нашу беесценную Куру… Ух! Земноводные несчастные! Буквально зла не хватает!

– Не беспокойся, – заверил его Заяц. – Зла у нас хватит!

– А кто знает, где они живут, эти бобры? – спросил Тишка.

– Мы могли бы показать, – сказал художник очень тихо. – Вообще-то, их фамилия Грызуйло…

– Кого?

– Ну… вот… семейства бобров. Только, понимаете, они совершенно не похожи на похитителей. Очень добропорядочные жители лесных угодий… И мы имели в виду просто с ними посоветоваться.

– Посоветоваться?! – вскричал Игнатий Заяц. – Это, знаете ли, просто уже невозможно! Все такие милые, все такие расчудесные… А Кура Клювовна в это время страдает!

После этих слов даже Тихону нечего было сказать!

Они всё же попили чайку на дорожку с прекрасным, между прочим, орехово-земляничным печеньем, которое принесла Бела Пушистенко, и отправились к бобрам.

Степаныч знает!

Путь оказался неблизким. До бобриной хатки добрались, уже когда на небо вылез рогатый месяц… Это было очень красиво: один месяц на небе, другой, почти такой же, только ещё яснее и золотистей, неподвижно лежит в глубине чёрной таинственной заводи, разлившейся возле запруды, которую умело построили бо-бры.

В низенькой, но довольно-таки обширной хатке уютно горело окно. Неужели за окном этим сидят бандиты?

Пришедшие молча переглянулись. Альберт Лисовой растерянно пожал плечами, Заяц отвернулся и сердито хмыкнул. И тогда Попугай Красавцев твёрдым шагом подошёл к двери, решительно и сильно ударил в неё клювом:

– Госпожа Грызуйло здесь проживает?

– Да, здесь, – послышался из-за двери сиплый бас. – А с кем имею честь?

– По делу, из Бюро находок!

– Из Бюро находок?! – и дверь широко отворилась. – Проходите, пожалуйста!

На пороге стоял крепкий бобёр – в клетчатой фланелевой рубашке, в рабочих джинсах. Увидев такую многочисленную компанию, он… не то чтобы испугался, но всё же удивился. Однако в этот момент заметил знакомые лица – Белу и Альберта, и сказал чуть растерянно:

– Прошу заходить… Как раз ужин готов.

– Яичница? – невинно спросил Игнатий.

– Почему яичница? – удивился бобёр. – Пирожки со свежими осиновыми прутьями.

Хотя наши путники порядком проголодались после длинной дороги, однако на бобриное приглашение поужинать ответили вежливым отказом: ведь у всякого свой вкус! И только Игнат Раскосович уплетал пироги почём зря. А наевшись до отвала, спросил у хозяйки, которая скромно стояла возле стола, спрятав руки под фартуком, и следила за тем, чтоб на тарелке у гостя всего было вдосталь… Итак, Игнатий спросил у бобрихи:

– Вы скажите мне, пожалуйста, Дарья Шкурковна, это правда, что позавчера на базаре в Мухоморьевске вы яичками торговали?

Бобриха в ответ растерянно и виновато улыбнулась, посмотрела на Альберта и Белу:

– Д-да… А что, разве нельзя?

– А у вас откуда яйца… куриные?

– Да так… по случаю…

– А нельзя ли узнать, что за случай такой?

– Случай… – Дарья Грызуйло нервно вытерла совершенно сухие и чистые лапы о передник.

«Неужели всё-таки они? – подумал Тишка. – Вот как, оказывается, бывает: лицо честное, а в душе – гниль!»

– Я вообще-то ничего плохого не сделала! – произнесла Дарья с волнением. – Скажи им, Федот!

Бобёр поближе придвинулся к жене…

– Но вы их где всё-таки взяли? – наступал Заяц.

– Да она мне дала, сама…

– Кто? Курица?.. Кура Клювовна?

– Нет, почему курица? Я вам ничего такого не говорила. А с этой Курой Клювовной вообще не знакома… Слыхала только, что есть такая…

– Так кто же мог вам дать ккуррриные яйца?! – воскликнул Попугай.

– А вам это, собственно, зачем? – спросил бобёр очень спокойно, однако таким тоном, что крепко подумаешь, прежде чем говорить что-либо резкое.

И тут всем на выручку пришёл Альберт Лисовой:

– Видите ли, Федот Клыкович, дело в том, что с этими куриными яйцами, возможно, связано одно загадочное и очень опасное преступление!

Далее знаменитый художник коротко и в то же время очень толково рассказал бобрам о происшествии в курином доме… Бобры в ответ так и ахнули!

– А вы не скажете, как выглядел тот продавец? – мягко продолжал Лисовой.

– Трудно сказать, – Федот Клыкович посопел. – Ну, во-первых, это была продавщица, а не продавец… В таком плаще свободном, а на голове платок по самые глаза… Вот и всё, пожалуй.

– Чуяло моё сердце, – Дарья Шкурковна хлопнула себя по бокам, – не надо было нам с нею связываться! А ты мне всё: возьми да возьми… Теперь расхлёбывай!

Федот Грызуйло в ответ лишь руками развёл и ничего не ответил.

– Чего ж ты молчишь! – продолжала наседать жена. – Он всё, понимаете, уговаривал меня да уговаривал, что, дескать, сделка очень уж выгодная…

– Какая же выгода? – строго поинтересовался Красавцев.

– Ну, как же: полное лукошко яиц всего за два кило пшеницы и пять медных колечек…

– Блестящих? – вдруг спросил Попугай.