Бюро находок

— Ах да… У каждого искателя есть свой каптенармус… Ну вроде ассистента — как Ватсон при Холмсе[8]. Так вот, ассистента твоего отца обнаружили в Тауре без сознания. Он был один, но рядом — куча золы, и… — Она сглотнула комок. — Рядом лежали обгоревшие остатки шляпы… котелка.

— Но Часовщик…

— У него нет никаких доказательств, что твой отец жив. Что, если вся наша охота принесёт пользу одному Часовщику?

— Нет! — Джек отвернулся и судорожно сжал чугунную решётку. — Не может быть! Ваше министерство ошиблось.

— Понимаю, это тяжело слышать, но…

Он с силой тряхнул толстые прутья:

— Я сказал — нет! Подумаешь, обгоревший котелок. Мой отец жив! Мы найдём Искру и вернём его.

— Да, конечно… — вздохнула Гвен. — Ты прав. Глупо было с моей стороны…

Джек хмыкнул. Слишком уж легко она согласилась.

— Откуда вообще тебе всё это известно? — подозрительно прищурился он. — Ты ведь всего-навсего секретарь!

Она потупилась, прислонившись к стене.

— Ученик секретаря…

— Тогда откуда знаешь?

— Помнишь, я говорила про каптенармуса, который лежит без сознания?

— Да, а что?

Гвен отвернулась, разглядывая мостовую.

— Его зовут Перси Кинкейд. Это он научил меня всему, рассказал про искателей… готовил к работе в министерстве, сколько я себя помню. Он мой родной дядя.

— А-а… — Джек смутился. Ему не приходило в голову, что от злобного Часовщика могли пострадать и другие семьи. Теперь он понял, почему тревога и затаённая грусть на лице Гвен напоминали выражение лица его матери. — Мы отыщем Искру, Гвен, — произнёс он уже мягче, — обязательно отыщем. Освободим моего отца и заставим Часовщика ответить за всё зло, которое он причинил.

— Да. — Она кивнула и оттолкнулась от стены. — Ну пошли.

Следом за девочкой Джек пересёк улицу и спустился по огороженным ступенькам в длинный наклонный туннель, выложенный глянцевой зелёной плиткой, напомнившей о бассейне в отеле. Задумчивая джазовая мелодия вилась в воздухе, становясь всё громче. Вдоль стены шли большие буквы: «СТАНЦИЯ РИДЖЕНТС-ПАРК».

— Мы что, поедем на поезде? — удивился Джек. — Тогда почему не сели раньше, поближе к Бюро?

Не отвечая, Гвен подошла к музыканту в тёмных очках, который прислонился к перилам цвета слоновой кости вдоль стены и наигрывал синкопированные ритмы на потёртом саксофоне. Оглядевшись, девочка достала руку из кармана и одну за другой уронила в чёрный раскрытый футляр инструмента четыре монеты.

«Правь, Британия!» — узнал мелодию Джек, прислушавшись к их звяканью. Музыкант сразу же выпрямился, одной рукой нажал несколько клавиш ответного такта, а другой распахивая замаскированную плиткой потайную дверь.

Гвен подтолкнула Джека к ступенькам:

— Мы поедем на Министерском экспрессе.

Глава 17

Первым делом Джек обратил внимание на необычное оформление секретной станции. Плитка на стенах здесь была такой же глянцевой, как и в туннеле снаружи, но была иссиня-чёрной, и казалось, что из бассейна они попали в могильный склеп. Кроме того, в отличие от обычной подземки, здесь царила тишина, которую нарушал лишь ровный низкий гул, а время от времени — едва уловимый шорох газетных страниц. Он доносился из открытой стеклянной кабинки сбоку от старомодных бронзовых турникетов, где сидел и читал газету дежурный, но не в привычной для подземки оранжевой куртке, а в костюме-тройке, на рукаве которого красовалась круглая чёрная эмблема с серебристой надписью: «Министерский экспресс».

— Моему другу нужна новая карта, — шепнула Гвен, подойдя к дежурному.

Тот поднял глаза от газеты и внимательно посмотрел на детей, потом слегка кивнул на чёрную кнопку в стенке своей будки, точно такую же, как у стальной двери Бюро. Джек невольно поморщился от неприятных воспоминаний, но услышал насмешливый шёпот Гвен:

— Мне опять самой твоим пальцем нажимать?

Поколебавшись, он приложил большой палец к биометрическому датчику и снова, как и в первый раз, вздрогнул от слабого электрического разряда. Над кнопкой зажёгся зелёный свет, и из прорези с мелодичным звяканьем высунулась платиновая карточка. Гвен забрала её и с улыбкой кивнула дежурному, который пожал плечами и вернулся к чтению.

— Отлично! — шепнула она, отдавая карточку Джеку и отводя его в сторону. — Теперь ещё кое-что. Общий регламент, том первый, раздел седьмой, правило пять: «Агентам, сотрудникам и гостям четырёх главных министерств за исключением чрезвычайных ситуаций при нахождении на платформах Министерского экспресса запрещается издавать любые звуки, как с помощью голоса, частей тела, каких-либо инструментов, так и сочетания вышеперечисленного».

— Э-э… что? — не понял Джек. — Голос его отразился гулким эхом от чёрных плиточных стен.

Дежурный в кабинке поднял голову и многозначительно кашлянул. Джек встретил взгляд Гвен — такой же, как у матери, когда он громко икнул в церкви.

— Эти линии, — объяснила девочка, — обслуживают исключительно четвёрку самых секретных служб Великобритании. Здесь на станциях не разговаривают: слишком велик риск прослушивания и утечки информации.

Джек смотрел всё ещё озадаченно.

Девочка-секретарь громко вздохнула и закатила глаза к потолку.