Бивуаки на Борнео

После полудня состоялось памятное футбольное состязание: команда юношей в шортах и пестрых шерстяных носках выступала против пожилых — старых, покрытых татуировкой воинов в набедренных повязках из коры и с длинными перьями калао в волосах. Это походило на матч двух цивилизаций: современные юноши спортивного типа, все движения которых были четко отработаны, и старики с длинными болтавшимися в такт бегу ушами, вызывавшие взрывы хохота в толпе зрителей при каждой неудачной попытке отбить мяч.

Я собрал в Лонг-Пезо богатую коллекцию разнообразных животных; большую помощь в этом мне оказали дети.

Каждый день, выходя из школы, они брали свои сарбаканы[8], стрелы и отправлялись на охоту. Я установил очень точную таксу: пять метров нейлоновой нити, три рыболовных крючка, три иголки или два ушных кольца за птицу, небольшое млекопитающее или пресмыкающееся, крючок или иголка за насекомое.

Вероятно, значительная часть детей пропускала уроки, чтобы заниматься этой выгодной коммерцией. Во всяком случае, с утра до вечера мальчики и девочки — начинающие коллекционеры — непрерывно тащили мне кто птицу, кто ящерицу или насекомое, привязанные к волоконцам рафии. На первых порах я старался втолковать им, что мне нужны целые особи; они несли мне жуков, у которых — «чтобы они не убежали» — были оторваны все ножки, бабочек, снова превратившихся в гусениц после того, как им удалили крылья, или птиц, заживо наполовину ощипанных!

Иногда кто-нибудь из детей приносил мне под большим секретом заткнутую пучком листьев бамбуковую трубку, внутри которой меня мог ждать сюрприз. Обычно это оказывался просто кузнечик или большой шмель, отливавший металлическим блеском, но иногда оттуда выскальзывала со свистом небольшая змея или черный скорпион, по размерам не уступающий раку. Чтобы не расхолаживать сборщиков, я был вынужден принимать всех этих тварей с единственным условием, что они будут в хорошем состоянии; иной раз это приводило к забавным случаям.

Однажды крохотная девчушка, подталкиваемая своими подругами, робко протянула мне одного из тех огромных тараканов, которые являются бичом всех тропических стран. Ей хотелось пару ушных колец, и у меня недостало духу ей отказать, хотя едва она отвернулась, как я тут же украдкой выбросил насекомое. Но по деревне уже разнесся слух: «Туан[9] берет тараканов», и всю следующую неделю ребятишки несли мне полные пригоршни этих отвратительных тварей. Так как я отказывался их принимать, то дети выпускали их на пол в нашей хижине, которая вскоре превратилась в пристанище всех паразитов деревни!

Другой раз, также по слабости, я взял крысу. В тот же день мне принесли их самое меньшее еще пятьдесят, и я уверен, что дал толчок крупнейшей кампании по уничтожению крыс, какая когда-либо проводилась у даяков.

Однако наряду со столькими обычными животными мне приносили иной раз интересные экземпляры.

Как-то утром прибежал мальчик, судорожно сжимавший в руках зверька, казавшегося олицетворением домового из сказок нашего детства. Его тельце величиной не больше, чем у лягушки, венчала голова, казалось, по меньшей мере такого же объема; почти всю ее занимали два огромных глаза, выпуклых, как бильярдные шары. Рот беспрестанно приоткрывался в дьявольском оскале, обнажая два ряда мелких острых зубов. Худые лапы оканчивались настоящими кистями с непомерно длинными и тонкими пальцами, снабженными когтями и маленькими присасывательными подушечками на верхних фалангах. В довершение на самом кончике хвоста, который был не менее чем в два раза длиннее тела, красовался пучок рыжеватой шерсти, словно у льва в миниатюре.

Это был небольшой долгопят[10] — очень примитивная обезьяна и настоящее «живое ископаемое», он появился на земле примерно семьдесят миллионов лет назад.

За свой странный вид долгопят получил латинское наименование «привидение», а население Борнео прозвало его «ханту», то есть демон. Во время ночных переходов по лесу путешественники не раз замечали в лучах своих фонарей огромные фосфоресцирующие глаза, прыгавшие впереди них с ветки на ветку словно для того, чтобы показать идущим дорогу. Поскольку зверек исчезал, как только к нему пытались приблизиться, суеверные люди очень скоро решили, что эти дьявольские глаза принадлежат какому-то бродящему по лесу демону[11].

А пока что это демоническое создание было всего лишь маленьким комочком меха, дрожавшим от ужаса в руке своего похитителя. Что касалось меня, то хотя долгопяты, в общем, довольно редкие животные и их трудно поймать из-за их ночного образа жизни, я не разделял энтузиазма своих товарищей при виде этого поразительного приобретения.