Бизерта

– Чему удивляетесь, месье? – мило улыбнулась та и пояснила: – Ведь мой муж был не последним человеком в Морской префектуре, и кое-какие связи с ней у меня все-таки остались.

Степан Петрович понимающе кивнул головой.

– А я со своей семьей уезжаю в Париж.

– О, Париж! – ностальгически воскликнула хозяйка. – Ведь именно там я и познакомилась с моим Мишелем… Теперь же это для меня несбыточная мечта… Жаль, конечно, что уезжаете, месье. Ведь как вдове, лишь недавно потерявшей мужа, ваши деньги очень помогли мне и моим детям, особенно в первое время после его кончины. Однако, – лукаво улыбнулась она, – я должна отметить ваше постоянство – ведь все эти неполных четыре года вы посещали флигель всегда с одной и той же женщиной…

Степан Петрович рассмеялся, вызвав тем самым недоумение хозяйки.

– Вы очень наблюдательны, мадам! – Та смущенно опустила глаза. – Тем не менее должен разочаровать вас: эта женщина – моя супруга…

– Как так?! – воскликнула та, никак не ожидавшая такой тривиальности от столь видного флотского офицера с изысканными манерами, за которыми явно чувствовалась порода. Но затем ее осенило: – Ваша семья, наверное, живет вон на том большом пароходе? – она показала на «Георгия Победоносца», который был виден отсюда.

– Вы совершенно правы, мадам!

– Тогда все понятно – маленькая каюта, дети…

– Вы очень проницательны!

Та смущенно улыбнулась, а затем поинтересовалась:

– А у вас, месье, сколько детей?

– Двое: сын и дочь.

– А вот у нас с Мишелем – четверо!

Степан Петрович улыбнулся:

– Все дело, наверное, в том, что моя супруга – медицинский работник со стажем.

– У меня, месье, больше нет вопросов, – понимающе улыбнулась та. – Но я бы хотела отметить, что ваша жена – счастливая женщина, – уважительно сказала она, – и к тому же – красивая.

– Вы меня смутили, мадам!

– Вам очень идет смущенный вид, – искренне рассмеялась та. – Это же очень редкое явление в среде флотских офицеров, наверное, всех морских держав мира. Уж поверьте мне, месье…

* * *

Степан Петрович, Ольга Павловна и Ксения стояли на корме пассажирского парохода и вглядывались в очертания удаляющегося города, в котором прошли такие непростые четыре года их жизни.

Прощай, Бизерта! Впереди новая жизнь.

И тоже в изгнании…

«Прощай, Русская эскадра, последний оплот уже несуществующей России, на верность которой присягали мы, флотские офицеры уже ушедшего в прошлое Российского Императорского флота… Мы навсегда останемся верны идеалам нашего Отечества, которому служили верой и правдой…» – шептали губы Степана Петровича.

И Ольга Павловна, чувствуя его состояние, прижалась головой к его плечу: «Пока мы вместе, нам ничто не страшно…» – как заклинание повторяла она слова самого дорогого для нее мужчины, служившие ей путеводной звездой в их непредсказуемом будущем.

Эпилог

Все корабли эскадры, покинутые русскими моряками, были ошвартованы у арсенала Сиди-Абдалла. Начались торги французского правительства за их реализацию.

И лишь старый броненосец «Георгий Победоносец», на котором еще остались некоторые семьи офицеров уже несуществующей эскадры, остался стоять в бухте Каруба.

Еще до признания Францией Советского Союза председатель Совета министров Эррио писал своему представителю в Тунисе о том, что его правительство не может отказать Советской России в требовании вернуть ей военный русский флот, пребывающий в Бизерте в течение четырех лет. Однако вице-адмирал Эксельманс, морской префект, считал неблагоразумным разрешить советским уполномоченным приехать в Бизерту и в связи с этим, не желая участвовать в таком, по его мнению, крайне несправедливом по отношению к русским морякам, доверившимся Франции, мероприятии, попросил отстранить его от должности.

Спустя десять дней он отплыл во Францию, получив «трехмесячный отпуск по состоянию здоровья». Так вице-адмирал по-рыцарски поплатился своей карьерой за уважение к русским собратьям-морякам. Он был и остался человеком чести.

* * *

29 декабря 1924 года в Бизерту прибыла советская комиссия во главе с известным кораблестроителем академиком Крыловым*. В ее состав входил и военно-морской атташе СССР в Лондоне и Париже Беренс*, старший брат командующего Русской эскадрой. В связи с этим командующий эскадрой по рекомендации французского командования во избежание возможных нежелательных эксцессов во время работы советской комиссии временно уехал в город Тунис, и братья так и не встретились.

Перемещения членов комиссии были строго ограничены, так как морской министр потребовал от морского префекта в Бизерте не допустить их встреч с офицерами и матросами Русской эскадры, уже покинувшими ее, или с их семьями, и они, таким образом, находились в Бизерте как бы под домашним арестом.