Бизнес

Пип и Джеймс — на этот раз запомнила имена пилотов — мчали меня на самолете из Катманду в Тулан, далеко за горы. Жуткая болтанка, но день безоблачный. В салоне — монахи и всевозможные грузы. Монахи очень дружелюбны; выучила много новых слов. Когда переодевалась в туланскую одежду — захихикали и отвернулись. Я надежно закрепила свой маленький цветок и расправила шелковые лепестки.

Тун сверкал свежевыпавшим снегом. После обычной зубодробительной посадки Лангтун Хемблу встретил меня на аэродроме и усадил в древний «роллс». Среди встречающих было совсем мало детишек в островерхих шапочках. Они пришли с родителями; их друзья были в школе. Сувиндер не приехал: его присутствие требовалось на какой-то важной церемонии в низинной области.

— Отвезти вас прямо туда? — с улыбкой предложил Лангтун.

— Почему бы и нет?

Мы двинулись в долину сквозь кристальную синеву ясного дня, который спустился с горных вершин, достающих до неба.

Последний отрезок пути нам с Лангтуном пришлось пройти пешком — в сторону нового священного ветряка высотой с дом, на открытие которого собралась пестрая толпа. Вокруг развевались священные хоругви, приветственные транспаранты и знамена; горели костры, курились благовония; легкий, прохладный ветерок играл цветными полотнищами, языками огня и струйками дыма. Тепло одетые зрители с улыбками расступились, пропуская нас с Лангтуном к праздничному помосту, на котором в три шеренги выстроились монахи в желто-шафранных одеяниях; Сувиндер, в традиционном наряде, украшенном гирляндами живых цветов, сошел с установленного на возвышении трона и протянул к нам руки.

— Катрин. С возвращением!

— Благодарю, — поклонилась я. Подойдя вплотную к помосту, я вложила ладони в протянутые руки принца и расцеловала его в обе щеки. Его руки оказались сухими и горячими. От него пахло благовониями. Я прошептала:

— Сувиндер, если предложение остается в силе, я согласна. Мой ответ — «да».

С этими словами я отстранилась. Он на мгновение смешался. Потом у него бессильно раскрылся рот, но вслед за тем на губах заиграла радостная улыбка. Глаза увлажнились. Вокруг хлопали знамена и хоругви. На нас смотрели две сотни глаз. За нашими спинами, натягивая тросы и веревки, поскрипывал священный ветряк, жаждущий высвободить лопасти. Сувиндер только кивнул, не в силах произнести ни слова, подал мне руку, чтобы помочь подняться, и повел к возвышению на дальнем краю помоста.

Для меня нашелся свободный стул, и в течение всей торжественной церемонии я сидела рядом с принцем.

По традиции каждый их присутствующих должен был сделать подношение огню. Когда настал мой черед, я вытащила из кармана два блестящих диска и бросила их в пылающий костер.