Бизнес есть бизнес - 3. Не сдаваться: 30 рассказов о тех, кто всегда поднимался с колен

А недавно мы поняли, что наша страна - это страна, половина которой сидит, а другая половина служит. И никто не станет покупать Gillette ни солдатам, ни заключенным. С военными переговоры сейчас только ведутся. Дело в том, что централизованного Военторга больше не существует. Централизованные закупки, как раньше, производить некому. Поэтому в каждом подразделении существует своя маленькая коммерческая структура - палатка, магазинчик, - которая занимается обеспечением части. С ними мы постепенно и начинаем работать.

- С заключенными тоже?

- В нашей стране ведь сидят 900 тыс. человек. И по сегодняшним санитарным нормам им нужно не только кусок мыла предоставлять, не только набор чистящих средств, но и бритвенные принадлежности. Естественно, это должны быть самые дешевые принадлежности, но при этом соответствующие стандартным нормам. Мы сейчас делаем первые шаги в этом направлении, договариваемся с предприятиями, которые занимаются обеспечением мест заключения. Здесь есть свое лобби, и очень серьезное. Потому что все понимают, что обеспечивать 900 тыс. человек на постоянной основе чем бы то ни было - это серьезный бизнес, который не прогорит, как вы понимаете, никогда. Поэтому он поделен достаточно жестко и войти в него сложно. Но потихонечку мы пробиваемся.

- Есть у вас еще какие-то планы на будущее?

- Да, хочу, чтобы бритвы наши продавались на Кубе. Раньше там были военные части, и несколько человек военных закупали у нас эти бритвы и перепродавали там. А потом части расформировали. Но я знаю, что на Кубе наши бритвы пользуются огромным спросом. И очень хочу туда съездить. Так что непременно буду работать в этом направлении!

«БИЗНЕС», N160(425) от 30.08.06

Только забава

Борис Симонов

Владелец магазина «Трансильвания». Торговля музыкальными дисками

ТЕКСТ: Анастасия Никитина

ФОТО: Михаил Соловьянов

В первую нашу встречу Борис Николаевич Симонов показался мне человеком уставшим, изнуренным тяжелой судьбой и оттого утратившим здоровье. Во второй разя застала его спящим в офисе магазина «Трансильвания» после выматывающего заказа 36 тыс. наименований дисков. Еще через полчаса в ресторане я напрочь забыла о его седой бороде.

Культ Карго

- Жизнь моя развивалась какими-то этапами, - говорит Борис Симонов, бегло изучая суши-меню. - Молодость, жены, дети, обязанности. В какой-то момент живость восприятия музыки притупилась, и оно странным образом пошло в обратном направлении. Я стал наслаждаться всем тем, что знал в детстве, как будто наверстывая упущенное и недогулянное.

Борис Николаевич вырос на Таганке. Отец был начальником управления Министерства внешней торговли, но семья безропотно ютилась в коммунальной квартире. Все друзья вокруг занимались пластинками - выносили во двор динамики и устраивали коллективное прослушивание зарубежной музыки.

После недолгого отсутствия - Борис вместе с родителями прожил три года в Скандинавии - Симонов вернулся и продолжил свое увлечение рок-н-роллом. Всем, что было модно в 1960-70-е. Была у него в школе своя группа. Играли Beatles, Rolling Stones. Одноклассники пытались петь что-то по-русски, но Борис этого категорически не переваривал.

- Русский не приспособлен своими оттенками к рок-н-роллу. Я не изучал никогда языки и иностранных текстов не понимал - вполне допускаю, что там поется полная глупость. Но для меня песни были всегда какой-то магической формулой, аналогичной культу Карго: во время Второй мировой войны американские самолеты сбрасывали в океан ящики с продуктами и одеждой для солдат, и то, что уносило, подбирали папуасы, искренне полагая, что это им прислано верхними людьми. Также у меня было с пластинками. Это некие ценные артефакты, которыми исчисляется богатство.

В советское время зарубежные пластинки попадали в страну через руки артистов и дипломатов. По паре артефактов перепадало и Борису - отец привозил «винил» из командировок. Остальное приходилось покупать или выменивать на толкучках, которые происходили подпольно, по зловредности приравнивались к тунеядству и считались идеологической диверсией. Деньги на винил Борис зарабатывал сам - скупал бобинную пленку, которую теле- и радиоинституты сдавали в магазины как некондиционную.

- Нормальная пленка стоила 8 рублей за километр, а эта шла по 2 рубля. При этом 5% метража было западного производства, без склеек. Я платил продавщице, отрезал эту часть, наматывал на бобины, записывал музыку с пластинок и продавал как новую. То есть запись в цене не учитывалась. Все были счастливы - западная пленка, да еще и с музыкой. Меня считали больным, но я нормально зарабатывал и покупал «винил». Так в течение нескольких лет собрал довольно приличную коллекцию. Правда, однажды отец зашел в кладовку, увидел там мотки пленки и со словами, что не допустит в семье спекуляций, выбросил все в Яузу.

Аккордеонист и Дося