Бизнес-ланч у Минотавра

Ночь Лера проспала, причем ей ничего, кажется, не снилось, а если и снилось, то она ничего не запомнила. На следующий день Зоя Андреевна повезла показывать Москву: побывали они и на Красной площади, и в ГУМе, и у Большого театра, и на Воробьевых горах…

* * *

Когда под вечер они вернулись домой, Лера, входя в подъезд, поймала себя на мысли, что забыла о том, что имело место в ее родном городе всего несколько дней назад.

Ну, почти забыла.

И что мысли об этом во время частной экскурсии по столице ее не тревожили.

Почти не тревожили.

И что постоянное вранье, которым она пичкала Зою Андреевну о бабушке, отце и их благополучной и такой размеренной жизни в провинции, стекало с ее губ уже без малейших проблем.

Ну да, Федор Б. Крылов мог бы по праву ею гордиться!

– …и вот думаю, что завтра мы поедем в Третьяковку. Или ты хочешь лучше в Оружейную палату и Алмазный фонд…

Зоя Андреевна, открывая дверь квартиры, уже строила планы на остаток недели, а Лера думала о том, что рано или поздно придется разыгрывать представление под названием «поступление в университет».

Аттестат ее ведь так и остался в школе: вручить его должны были в воскресенье, в то самое, когда она похоронила папу и бабушку.

А весь остальной город – Лариску.

Дверь квартиры вдруг плавно отошла в сторону, и Лера заметила крайне напряженную блондинку средних лет, а около нее полного усатого мужчину.

– Мама, с тобой все в порядке? – произнесла блондинка, бросаясь к Зое Андреевне. Так и есть, ее дочка, видимо, с мужем.

Зоя Андреевна непонимающе уставилась на дочку:

– Рада тому, что заглянули, тем более ключи у вас от моей квартиры имеются, но почему вы не на работе? Что-то случилось?

Дочка, уставившись на Леру, процедила:

– Можно и так сказать…

Лера замерла на пороге и вдруг заметила, что на тумбочке в коридоре, около которой стоял усатый муж дочери, лежал тесак.

Когда они с Зоей Андреевной уходили на прогулку по Москве, его там не было. Значит, это дочка и ее муженек его туда положили.

Но для чего?

Дочка, заботливо взяв ничего не понимающую Зою Андреевну под руку, увела ее на кухню и закрыла дверь, а когда Лера хотела проследовать в свою комнату, то усач, положив ладонь на рукоятку тесака, заявил:

– Стоять и не рыпаться, дочка маньяка!

Лера поняла: они все знают. Ну конечно, или в газетах прочитали, или, что вероятнее, кто-то из милых соседей или прочих обитателей ее родного города счел необходимым поставить в известность столичных родственников маньяка о том, что имело место.

Так они стояли и смотрели друг на друга, не говоря ни слова, потому что Лера понимала: все, что бы она ни сказала, будет использовано против нее.

И никто ей не поверит.

Она ведь сама, распространяя небылицы, деятельно приложила руку к тому, чтобы так и получилось.

Вот тебе: хочешь жить, умей врать.

Муж дочери, таращась на нее, нервно поигрывал пальцами на рукоятке тесака. Он что, в самом деле боялся, что она бросится на него и попытается, скажем, перегрызть горло?

Наверное, боялся. Еще бы, ведь она дочка маньяка.

Лера двинулась вперед, и мужчина заверещал:

– Я же сказал, не рыпаться!

Лера же произнесла:

– Я хочу забрать из комнаты свои вещи и уйти отсюда. Извините, что причинила вам неудобства, мне очень жаль.

Усач уставился на нее, а Лера добавила:

– Не хотите меня пускать в квартиру, так сами сумку принесите!

Он заколебался, не зная, что и делать, и в этот момент дверь кухни распахнулась, и дочка Зои Андреевны с перекошенным лицом выбежала в коридор.

– Витя, вызывай немедленно «Скорую». Маме плохо!

И, даже не глядя в сторону Леры, протянула:

– У… скотина!

Лера понимала, что она имеет в виду ее. И, наверное, дочка была права. Да, она скотина: что бы с ней ни приключилось, права морочить голову милой пожилой женщине, двоюродной сестре бабушки, она не имела.

Покойной бабушки.

– Мне очень жаль, – повторила девушка. – Я уйду. Только мне сумку отдайте!

Забрать ее она смогла, когда наконец приехала «Скорая».

Уловив из обрывков разговора, что опасности здоровью Зои Андреевны нет и что у нее имел место скачок давления, Лера, под пристальным наблюдением усача, забрав сумку, взяла со столика солнцезащитные очки.

Усач шумно засопел.

– Это мои. Позавчера купила. Хотите, даже чек покажу?

Выйдя из квартиры, Лера на пороге повторила:

– Мне очень жаль.

И ринулась вниз по лестнице.

Единственным человеком, к которому она могла обратиться, не опасаясь, что он отвернется от нее, был Федор Б. Крылов.

* * *

Отыскав телефонную будку, Лера набрала номер мобильного, однако услышала голос, оповещавший ее, что «абонент временно недоступен».

Ну да, как тогда с Кириллом.

С каким Кириллом?

Пытаясь раз за разом дозвониться до Федора, Лера в итоге плюнула на это дело и, поколебавшись, обратилась к «бомбилам», стоявшим около станции метро.

– Вот, мне по этому адресу нужно. Подбросите?

И протянула визитку Федора, на которой был указан московский адрес редакции «Бульвар-экспресса».