Бизнес-ланч у Минотавра

Лера, изучив еще в самолете досье, собранное Убойным отделом, переоделась и, превратившись в невзрачную молодую женщину, одетую неброско и стандартно, вышла на охоту.

На охоту на маньяка, убившего не только как минимум четырех человек, но и спровоцировавшего своими злодеяниями смерть ее отца и бабушки.

Хоть времени в ее распоряжении было и немного, но Лера, чувствуя, что ее переполняют воспоминания, не отказала себе в том, чтобы пройтись по улицам, некогда родным, удивиться тому, как город за эти годы изменился, и понять, что он стал ей, несмотря на всю ее с ним тайную связь, совершенно чужим.

Она чувствовала себя как в музее. Вернее, как на гигантском аттракционе.

Причем аттракционе весьма опасном.

* * *

Стояла вторая половина сентября. Было еще тепло, однако чувствовалось дыхание осени: листья на деревьях уже стремительно наливались золотом.

Пропустив мимо себя группу старших школьников, которые, радуясь пятнице и долгожданной свободе, куда-то быстро шли, задорно смеясь, Лера подумала, что одна из этих современных девиц могла бы быть ею самой.

Или даже жертвой маньяка.

Главный и, по сути, единственный вопрос заключался в том, почему маньяк перестал убивать. Лера не сомневалась: если она получит на него ответ, то узнает, кто же истинный серийный убийца.

С собой Лера прихватила старый, пожелтевший, местами потрепанный «Список подозреваемых», составленный когда-то Лариской.

Ее лучшей подругой Лариской, ставшей последней жертвой маньяка.

Действительно ли последней?

Лера знала его наизусть. Они тогда подозревали физрука Олега Родионовича и даже сумели раскопать кое-какие пикантные секреты его сексуальных предпочтений.

Олег Родионович до сих пор преподавал физкультуру, правда, за прошедшие годы сменил три школы, и наверняка не без причин: он ведь всегда славился тем, что распускал руки.

В то, что маньяком был он, Лера не верила ни сейчас, ни, собственно, даже тогда. Так, жалкий местный мачо, который предается мелким грешкам и хватает на уроках физкультуры девушек за ягодицы.

И кто знает, с учетом специфического секс-инвентаря в его тайнике, который они тогда распотрошили с Лариской, может, и не только девушек.

Часть тех, кто значился в Ларискином «Списке подозреваемых», Лера могла исключить. К примеру, директора школы – он умер три года назад от сердечного приступа. Или трудовика – тот был жив, однако окончательно спился.

Теоретически это могло значить, что один из них, директор и трудовик, являлся маньяком, и именно приключившееся с ними и привело к тому, что они перестали убивать и не убивают в нынешний момент.

Однако Лера не могла представить себе ни директора, ни трудовика в роли серийного убийцы. Впрочем, это ничего не значило: разве она могла представить в этой роли своего отца? Она-то – нет, а вот все остальные – очень даже.

Она их исключила, потому что Убойный отдел ничего не смог на них нарыть. В их биографии не было ничего, что бы указывало на их причастность к серийным убийствам.

Опять же, это ни о чем не говорило, однако ведь до того, как он скончался у себя на даче, у директора было около пяти лет, чтобы продолжить серию убийств. А так как он этого не сделал, однако все эти годы провел в городе, то Лера склонялась к мысли: нет, не он.

Да и перерыв был слишком уж большой.

Тот, кого она искала, должен был бы или умереть после всех тогдашних событий, или сесть в тюрьму, или с ним должно было бы еще приключиться что-то, что бы помешало ему совершать последующие убийства.

Пять лет, не сидя в тюрьме и не уезжая в другой город, этот субъект, который лишил жизни тогда как минимум четырех человек в течение нескольких недель, причем лишил жизни самым жестоким образом, нанеся множество ножевых ранений, что свидетельствовало о его необузданности, точно просто так ждать не стал бы.

Значит, имелась веская причина, но ее в биографии директора элементарно не было.

Как и не было в биографии трудовика – к тому же тот был алкоголиком, а столь хитрый маньяк, с которым она имела дело, обладал пороками, но явно не такими.

К тому же, как ей удалось установить, в случае целых двух убийств у трудовика имелось незыблемое алиби: в ночь, когда произошло одно из убийств, он находился в вытрезвителе, а во время убийства Лариски уезжал из города на похороны отца куда-то под Ижевск.

Можно было изворотливыми попытками создать себе алиби, но все указывало на то, что трудовик тогда точно находился в вытрезвителе и, безо всяких сомнений, уезжал из города на похороны.

Да и человеком он был, насколько могла вспомнить школьные времена Лера, уж очень простым, отчасти даже придурковатым, явно не склонным к хитроумным конструкциям и подтасовке собственного алиби – поди, он и слова такого-то не знал!

Значит, двоих можно было исключить.

То, что это был один из учеников ее школы, Лера тоже не верила. Это возможно, но маловероятно.

Крайне маловероятно.