Бизнесмен

Я проехался по полированной деревяшке и грохнулся на пол, задев ногами висевший на стене флаг. При падении сгруппировался и защитил голову, но в спину мне воткнулась ножка директорского кресла, и я заскрежетал зубами от боли.

Вскочил.

Вскочил и с трудом смог увернуться от пепельницы, которую Вадим запустил мне в голову. Она ударилась в стену и раскололась. Я подхватил какой-то кусок и, не целясь, метнул в противника, а потом похватал со стола фотографию в рамке, сотовый телефон, подставку для ручек и пустил все это в ход, чередуя броски с передвижениями – рывками – к левой стене.

Мобильник попал Берестневу в лицо, и я выиграл время, чтобы занять выгодную мне позицию.

Пора было с ним заканчивать…

– От Цыгана привет! – крикнул я. – Он говорит, ты совсем работу забросил. Когда будет новое донесение, а, Боец?

Только теперь до Вадима дошло, что я не прикалываюсь, а называю его ментовскую кличку. Но вместо того, чтоб растеряться, он сосредоточенно бросился на меня. В ноги больше не метил, шел в полный рост, и я встретил его хлесткими ударами по коленям, а потом схватил за галстук, дернул, заставив принять неудобное положение, и провел серию по лицу.

Он зашатался и опустил руки.

Бросив окровавленный галстук, я нанес еще одну «вертушку», теперь уже не по «солнцу», а в верхнюю часть груди. Вадим попятился, но устоял. О сопротивлении он больше не думал. Я ударил еще и еще. Теперь бил не с разворота, а использовал обычные «маваши» по верхнему уровню. Все удары достигали цели, и от каждого удара Берестнев пятился на метр-полтора. Колошматя, я догнал его до дальней стены, той, по которой был растянут флаг, а там бросил выпендриваться и пробил «двойку» руками по челюсти.

Он впечатался в стену и медленно осел на пол, сдирая флаг. У иконы, висевшей в углу, оборвалось крепление. Она упала, тюкнув Берестнева точно по темечку. Именно этот слабый удар поставил последнюю точку. Вадим с тихим хрипом завалился на бок и закрыл глаза.

Я полез в карман за сигаретами и обнаружил, что у дискеты, которую я забрал из сейфа Рамиса, сломан пластмассовый корпус. А я ведь ее так и не просмотрел. Вот черт! Еще можно что-то исправить, или вся информация навечно потеряна?

Пачка «Мальборо» тоже пострадала в потасовке, но я нашел уцелевшую сигарету и прикурил от белого «крикета». Кстати, откуда эта зажигалка взялась? Ах да, опять наследство Татарина! Я бросил зажигалку под ноги и занялся осмотром письменного стола Берестнева. Не деликатничал, выворачивал содержимое ящиков на пол. В них оказалось много барахла, в том числе два комплекта фотографий с Вадимом и Ингой. Снял копии, гаденыш? Те, что прислали, он отдал мне, а эти решил сохранить? Прямо на столе я сжег карточки и продолжил осмотр.

Нашлись две пары наручников без ключей. Очень кстати! Я прихватил их и пошел в коридор.

Помощник Вадима сидел, прислонившись к стене. Я наклонился и рывком перевернул его на живот. Заломил руки за спину и защелкнул наручники, прищемив кусок кожи.

– Больно, – простонал парень.

– Потерпишь!

Вторыми наручниками я хотел сковать ему ноги, но у парня оказались очень толстые щиколотки, так что пришлось отказаться от этой затеи.

Тогда я просто расстегнул его джинсы и спустил их почти до самых ботинок. На правой ноге парня оказалась огромная татуировка, начинавшаяся ниже колена и уползавшая под трусы. Какие-то лезвия, черепа, языки пламени… Вторая нога была чистой. Заинтересовавшись, я задрал рукава его куртки. Может, и на руках что-то есть?

Там оказалась только одна небольшая наколка чуть ниже левого локтя: свастика, заключенная в круг.

– Скинхед, что ли? – я отвесил парню подзатыльник. – А может, ты из этого… Из Ордена Черного Пламени?

Он промолчал.

– Ладно, дело твое… – Я поднялся, намереваясь идти в кабинет.

– Мы до тебя доберемся, – скрипнул зубами бритоголовый.

– Что?! Ты мне угрожаешь, чамора разрисованная?

Одним движением я вырвал из его джинсов ремень. Из толстой кожи, с тяжеленными пряжками – таким и убить можно, если попасть, например, по виску.

Носком ботинка я приспустил на лежащем голубые «семейники» и принялся хлестать ремнем по голой заднице. Он заорал и задергался, попытался отползти, но я наступил ему на шею и продолжал экзекуцию, пока рука не устала.

– Все понял? Или еще объяснить?

Его исполосованные ягодицы представляли собой жалкое зрелище. Я подумал, что теперь диваны и стулья очень долго будут казаться ему пыточными инструментами.

Сложив ремень вдвое, я звучно щелкнул им, как мы делали это в армии.

– Так надо еще объяснять? Не слышу ответа!

– Не надо…

– В следующий раз думай, когда можно грозить, а когда лучше запихать язык в жопу. Понятно?

Я прошел в кабинет. Вадим лежал в прежней позе. Я скрутил ему руки трофейным ремнем – по сравнению со стальными браслетами такой способ эффективнее действовал психологически.

Я сел в хозяйское кресло и задрал ноги на стол. Закурил.

– Ну, долго ты еще будешь?.. Хорош притворяться!

Берестнев открыл глаза. Правда, с учетом его расквашенной физиономии слово «открыл» звучит слишком сильно… Посмотрел на связанные руки, пошевелил ими.

– Что дальше?