Бизнесмен

Прижатый к стенке Вадим пытался выкручиваться, как мог. Сообщал Цыгану всякую ерунду, вроде того, как Пучковский руку сломал. И попутно пробивал тему: времена смутные, страна развалилась, инфляция – не желает ли Лев Валентинович отбросить лишние принципы и заняться благоустройством собственной жизни? Ведь до пенсии осталось немного, а у него, заслуженного майора с боевыми наградами, ни кола ни двора.

Берестнев обрабатывал Цыгана с одной стороны, Кушнер нашел другие подходы. Поскольку Цыганков и без них задумывался о смене правовой ориентации, долго подкупать его не пришлось. Результат известен.

Перед увольнением Цыган сообщил Берестневу, что уничтожил все официальные компрометирующие документы, но если с ним, Цыганом, произойдет какая-нибудь неприятность, заинтересованные люди получат нужную информацию.

Закончив рассказ, Вадим минуту молчал, а потом заявил:

– Как ни крути, а от моего предательства вреда было меньше, чем пользы.

Мне захотелось ответить в тон Берестневу. Подыскав слова, я сказал:

– Важен сам факт, а не то, какие были последствия.

– Ты же с Цыганом работаешь, и ничего! Одного не пойму: почему он про меня рассказал?.. Или… Он жив?

Я молча кивнул. Конечно, стоило бы рассказать, что Цыгана застрелил взбесившийся Рамис – хотя бы из тех соображений, что узнав про убийство, Берестнев может подумать на меня. Стоило рассказать, но я промолчал. Слишком противно было объясняться перед предателем. Хотя он прав, польза от его стукачества перевешивала ущерб.

– Цыган просил меня помочь и в твоем деле.

– Что?

– Он тебе об этом не говорил? Странно! Как раз сегодня я кое-что разузнал. Совсем недавно сообщили.

– Выкладывай!

– С Цыганом точно все в порядке? Просто меня смущают бумаги, которые ты показал…

– Не смущайся. Итак?..

– Есть одна группа, которая торгует оружием. Три недели назад через Интернет с ними связались покупатели, которые интересовались пластиковой взрывчаткой. Договорились о встрече. Приехали какие-то малолетки, старшему лет восемнадцать, наверное. Короче, продавцы решили их кинуть. Вторую встречу назначили за городом. Прикатила та же компания, теперь уже не пешком, а на черном БМВ. Номера, кстати, пробили потом – они липовыми оказались. Так вот, приехали и сразу, без разговоров, поставили всех под стволы. Отобрали товар, запихнули в машину одного продавца и дали деру. Представляешь? Эти просто обалдели от такой наглости. Пытались догнать, но потеряли на трассе. Парня, которого взяли в заложники, выкинули из машины на полном ходу. Он потом умер в реанимации.

– Думаешь, это может иметь отношение?..

– Думаю, да. Там, в столе, должны быть фотографии. В крайнем ящике лежали.

Я сел на корточки и принялся ворошить рассыпанные по полу бумаги. Нашел! Фотографий было две штуки. Черно-белые, паршивого качества. Снимали с приличного расстояния скрытой камерой, так что и ракурсы оказались достаточно скверными. Но рассмотреть лица было возможно. Одного парня я сразу узнал. Тощий, в джинсовом костюме, в очках, с блестящими зализанными волосами. Это именно он управлял БМВ, которая стукнула мой «запорожец», и сказал: «Ну, мужик, ты попал».

Что ж, круг замкнулся.

Рожа второго мне тоже показалась знакомой, но вспомнить, где мы встречались, я затруднился. Один из пассажиров, с которыми мне пришлось драться? Нет, хотя чем-то похож. Лет восемнадцати, крепенький и мордастый. Может, Берестнев знает?

– Откуда? – В ответ на мой вопрос Вадим печально усмехнулся. – Оружейники их бы давно закопали, если б нашли. Одно можно точно сказать, эти отморозки сами по себе действуют, не связаны ни с кем из серьезных людей.

Я хмыкнул:

– У каждого серьезного человека есть отморозки, которые с ним не связаны. Да, Вадим? Ты вот, как я посмотрел, скинхедов начал поддерживать?

– Ты про Генку? Да какой он, на фиг, скин? Татуировки просто наделал…

– Тебе виднее. Больше ничего не можешь сказать в свое оправдание? Тогда я пошел!

Вадим приподнял связанные руки:

– Что… со мной… будет?

– На твоем месте я бы повесился.

Глава двадцатая Беглый огонь

О разводе мы с Ингой не говорили, хотя, когда я приехал домой, она еще не спала.

Она приготовила ужин, и я поел, совершенно не чувствуя аппетита. Выпил сто граммов «Джонни Уокера». Хотелось больше, но я себе не позволил.

Заглянул в комнату сына, и мы о чем-то поболтали. Я часто отвечал невпопад, и потому разговор получился коротким. Пожелав спокойной ночи, я ушел.

Инга уже лежала в кровати. Когда я устроился рядом и потянулся к выключателю, чтобы погасить бра, она спросила:

– Что-то случилось?

– Почему?

– У тебя такой вид, как будто ты кого-то убил.

– Давай спать!

По-моему, я заснул быстрее, чем Инга. Смутно запомнилось, что она несколько раз вставала и выходила из комнаты. Мне кажется, она запиралась в ванной комнате и плакала, включив воду, чтобы я этого не услышал. Надо было бы как-то успокоить ее, но я оставался лежать…

Под утро я проснулся, как от удара. Сердце бешено колотилось. Сжав кулаки, я смотрел в серое марево под окном.

Я был уверен, что во сне вспомнил, откуда знаю того парня на фотографии.