Блад: глубина неба

Штурман — тоже молодой, назначенный на борт незадолго до Винтерсблада, вскочил на ноги, всем своим видом изображая готовность, но, налетев на металлический взгляд командира пехоты, остановился.

— Простите, сэр, — обратился он к офицеру, — по приказу капитана прошу вас покинуть гондолу управления! — сипло проблеял он.

Винтерсблад не обратил на это никакого внимания, продолжая сверлить глазами отражение капитанской физиономии в стекле.

— Попробуйте вышвырнуть меня отсюда, господин капитан, — процедил он, — сэр.

Фрипп, побагровев от ярости, развернулся к нему, бросив штурвал, за который немедленно встал Медина.

— Я тебе сейчас попробую, сучий ты выродок, — он решительным шагом двинулся на подполковника, схватил его за воротник и с такой силой толкнул в двери, что Винтерсблад пролетел спиной вперёд площадку перед входом в гондолу и врезался в лестницу, ведущую в главный коридор. Дверь захлопнулась.

— Что ж, я всё равно спровоцирую тебя, скотина! — тихо произнёс Блад в закрытую дверь.

***

Подойдя к месту сражения, Фрипп спустил планеры. Видимо, рассчитывал, что они смогут как-то отвлечь противника. Не тут-то было! Для имперских цеппелинов они были не страшнее, чем комар для слона, и дирижабли даже не стали на них отвлекаться, предоставив их бресийским планерам, а сами начали обходить «Ржавый призрак», чтобы открыть по нему огонь безопасно для своих.

Наблюдавший за всем этим в иллюминатор Блад обернулся на собранных в главном отсеке пехотинцев.

— Или капитан сейчас пойдёт на абордаж, или имперцы расстреляют нас к хренам собачьим! — сказал он. — У полковника осталось не больше трёх минут: потом манёвры будут бесполезны и бессмысленны. А ещё через десять — мы рухнем. На своих же, что внизу. Отличная поддержка с воздуха! Кто из вас готов пойти со мной к капитану и настаивать на абордаже?

Пехотинцы молчали, хмуро глядя на командира.

— Без абордажа мы все покойники, идиоты! — крикнул он.

— Мы доверяем капитану, — пробасил Хайнд, — и согласны с его решениями.

— Ну и к чёрту! — Блад развернулся и быстрым шагом пошёл обратно в гондолу управления.

На полпути его сбил с ног сильный толчок: в «Ржавый призрак» попали и, судя по всему, повредили баллоны.

Винтерсблад был так зол, что снёс дверь с петель одним ударом ноги.

— Вы угробите нас, Фрипп, штепсель в ваш дроссель! — заорал командир, ворвавшись в гондолу управления, и в этот момент дирижабль содрогнулся ещё раз, а потом начал крениться на бок.

— Ещё три баллона пробиты, сэр, — отрапортовал Медина.

Фрипп молча пытался маневрировать. Пол под ногами дрожал от вибрации винтов. Кругом грохотали выстрелы.

— Мы сбили один из транспортников, — словно оправдывая капитана, сказал Бладу Медина, но в глазах второго пилота плескалось отчаяние пополам с досадой.

— Это, конечно, меняет дело! — зло съязвил Винтерсблад.

Он видел, что абордаж уже невозможен. Как невозможна и их победа: они упадут, теперь это лишь вопрос времени. Спасибо Фриппу! Довыделывался, старый козёл!

Вдруг Медина метнулся в хвост гондолы, выглянул в окна по правому борту.

— «Заклинатель воронья», сэр! — не сдержав восторга, крикнул он.

— Этих ещё черти принесли, — проворчал Фрипп, — будто без них не разобрались бы!

Цеппелин Юны шёл наперехват бресийскому дредноуту, отрезая его от «Ржавого призрака».

— Красиво идёт! — восхитился второй пилот.

И правда: «Заклинатель», сделав высококлассный изящный манёвр, зашёл на абордаж с первой же попытки и впился «когтями» в бок противника. И тут что-то будто оборвалось в груди Винтерсблада.

— Мы должны атаковать! — выпалил он.

— Мы уходим, — уже спокойно ответил Фрипп, — у нас серьёзные повреждения.

— По вашей вине! — повысил голос командир пехоты.

— Это сейчас неважно.

— Мы должны атаковать! — не унимался Блад.

— Успокойтесь, командир! Имперский цеппелин повреждён, «Заклинатель» полон сил и отлично справляется. Им не нужна наша помощь, и мы не будем рисковать почём зря.

Успокоиться Винтерсблад не мог: душу рвала необъяснимая необходимость быть сейчас рядом с Юной, на имперском дредноуте, взятом на абордаж «Заклинателем».

— Медина! — в отчаянии взмолился он, но второй пилот с извиняющимся видом пожал плечами.

— Простите, сэр, я не вижу ни единой причины вмешиваться и вижу с десяток причин, чтобы уйти.

Винтерсблад лихорадочно соображал.

— Фрипп, ноги моей больше не будет на вашем цеппелине, клянусь вам, если мы атакуем…

— Мы не атакуем! — жёстко прервал капитан. — А ноги вашей и так скоро не будет, не волнуйтесь!

— Чёрт! — Блад выхватил из кобуры револьвер.

Он должен быть сейчас рядом с Тенью, даже если для этого придётся приставить дуло к капитанскому виску! Он шагнул к Фриппу, но револьвер наставить на него не успел: подполковника пронзила такая страшная боль, что командир не сдержал крика и не удержался на ногах, упав на колени. Как будто широкое лезвие проткнуло его со спины, выйдя спереди под рёбрами, и пропороло вниз, разорвав пополам до самых ног.

Револьвер выпал из его рук, крик захлебнулся в пошедшей горлом и носом крови. К нему бросился Медина, но Фрипп удержал второго пилота чуть не за шиворот.