Благими намерениями

– Флотом теперь руководит Центробалт, – продолжал рассказывать он. – На кораблях же имеются судовые комитеты, выбираемые вашим братом путём голосования. Комитеты эти организовывают жизнь нижних чинов (и опять Владимир сознательно умолчал о том, что судовые комитеты часто ко всему ещё и принимали совместное решение о целесообразности выполнения приказаний командования, что доводило командиров до бешенства, но бессильного). – Матросы смотрели на него, как дети на сказочника, даже рты открыли от удивления. – А вообще-то, не забивайте себе голову, братцы, – подытожил Владимир, – на корабли вернётесь – сами всё узнаете. Куда вас побило-то? – спросил он.

За всех ответил сигнальщик.

– Меня вот по животу полоснуло, сам свои кишки на руках докторам приволок. Они мне и осколок на память оставили, – улыбнулся матрос и достал из кармана корявый, плоский металлический обломок, размером с офицерскую кокарду. – Федьку по ноге вдарило, кость перебило, – указал он на того, что был на костылях. – Ну, а Семёну лёгкое пробило, и доси, бывает, кровью харкает. Спишут нас всех теперь подчистую, поди…

Матросы замолчали, задумавшись, видимо, о том, что там будет дальше, за этим «подчистую». Послышался голос сестры, звавшей больных на процедуры. Первым встал сигнальщик.

– Что ж, спасибо за разъяснение, ваше благородие, – сказал он по старой привычке, товарищи его тоже встали.

– Будьте здоровы, – кивнул в ответ Владимир, ещё некоторое время посидел, глядя матросам вслед, и тоже отправился в палату.

6

Более суток большевики Петрограда готовились к торжественной встрече своего вождя. Финляндский вокзал внутри украсили цветами, внутри и снаружи здания, издалека заметные, краснели знамёна, приветственные лозунги; сияющий начищенной медью оркестр стоял в готовности в любую минуту разразиться бравурными мелодиями. Уже с раннего вечера 16-го апреля на перроне, во главе с офицером, стоял почётный караул из солдат и матросов. Они представляли Московский и Преображенский полки, моряков Балтийского флота.

Поезд почему-то задерживался. И вот, когда около одиннадцати часов вечера первые ряды завидели его приближение, весть об этом стала быстро и подобострастно передаваться из уст в уста. И уже через несколько минут многотысячная толпа, заполонившая вокзал, привокзальную площадь и прилегающие улицы, заволновалась, зашумела. Наконец-то представилась возможность воочию увидеть этого загадочного и отчаянного революционера, с молодых лет посвятившего свою жизнь делу революции, не раз за то арестованного и гонимого, в последние годы дававшего знать о себе из эмиграции только лишь горячими призывными статьями за короткой подписью: Ленин. Каждый представлял его себе по-своему, но в одном мнения сходились: это непременно должен быть человек решительный, мужественный, наверное, богатырь, одним только видом подчиняющий своей воле.

Ленин ступил на перрон с некоторой настороженностью, хотя несколько часов назад ему нежданно пришлось выступить перед рабочими в Белоострове, и выступление это рабочими было горячо принято. Он всё ещё не мог до конца поверить в то, что недельное его путешествие из Швейцарии в Россию через Германию, Швецию и Финляндию, устроенное с таким трудом и сопровождаемое неотступным страхом ареста противниками революции в империалистических державах, – путешествие, требующее постоянного напряжения нервов и сил, наконец, благополучно завершилось.

Едва он об этом подумал, недоверчиво оглядывая стройные ряды военных и прочих встречающих, как оркестр, показалось почти рядом с ним, грянул «Марсельезу». От неожиданности Ленин даже слегка отпрянул в сторону и тут же смущённо улыбнулся этому. А встречающие уже неистовствовали в приветственных криках, энергично махали ему. Он неловко кивал людям в ответ, тоже махал иногда рукой и слегка нервно улыбался: он очень не любил торжеств и излишнего праздного внимания, сфокусированных исключительно на нём.

С перрона Ленина провели в бывший императорский зал ожидания, где для его встречи собрались представители Петрогадского Совета рабочих и солдатских депутатов из числа меньшевиков: Чхеидзе, Соболев и Суханов.

Чхеидзе ясно понимал, что Ленин приехал в Россию с одной лишь на данный момент целью: покончить с февральской революцией, пользуясь сложившейся внутри страны неопределённой политической обстановкой, и начать свою игру. Он понимал, какой величины политическая фигура перед ним и терялся, хотя и пытался это скрыть. Посмотрев на Ленина, безрадостно, но подчёркнуто вежливо Чхеидзе сказал:

– Товарищ Ленин, от имени Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, от имени всей революции добро пожаловать в Россию… Надеемся, вы понимаете, что основной задачей революционной демократии в настоящий момент является защита нашей революции от всякого рода нападок со стороны как внутренних, так и внешних врагов. Мы считаем, что не разъединение нам теперь необходимо, а наоборот, сплочение рядов всех демократических сил. Мы надеемся, что эти задачи станут для нас с вами общими.