Благодарность

Впрочем, предзнаменования появлялись и раньше. Иногда Миша беспомощно останавливалась посреди гостиной, словно не знала, что ей делать дальше, словно последовательность действий, знакомая до мелочей, вдруг ускользала от нее. Иногда Миша останавливалась посреди фразы, в прямом смысле спотыкаясь обо что-то невидимое. Она искала одно слово, а находила другое. Или вообще не находила ничего, кроме пустоты, кроме западни, которую следовало обойти. И тем не менее все это время она жила дома одна. Самостоятельно. Продолжала читать, смотреть телевизор, периодически принимать гостей.

И вот наступил осенний день, событий которого ничто не предвещало.

Еще накануне все шло как прежде. С этого дня все пошло иначе.

Мысленным взором я вижу Миша в ее квартире с низкими потолками. Она сидит в кресле. Шторы за ее спиной задернуты, но сквозь щель между ними в комнату сочится послеполуденный свет. Стены немного пожелтели. Мебель, картины, безделушки на полках — все вокруг выглядит так, словно попало сюда из далекого прошлого.

Да, ее зовут Миша. Это пожилая дама с манерами юной девушки. Или девушка, состарившаяся по чьему-то недосмотру, жертва злой судьбы.

Длинные узловатые руки Миша вцепились в подлокотники кресла, точно она боится упасть.

Бип! Бип! Бип! Резкие сигналы пронзают тишину. Миша вздрагивает, водит глазами по сторонам, смотрит на браслет на своем запястье, удивляясь тому, что звук может исходить из этого странного и неприятного предмета, который она после долгих уговоров все же согласилась носить.

В комнате раздается голос оператора службы неотложной медицинской помощи.

— Добрый день, мадам Сельд, говорит Мюриель из службы неотложной помощи. Вы нажали кнопку тревоги?

— Да…

— Вы упали?

— Нет-нет.

— Вы нехорошо себя чувствуете?

— Не особенно.

— Можете объяснить чуть подробнее?

— Я боюсь.

— Где вы сейчас находитесь, мадам Сельд?

— В гостиной.

— Вы поранились?

— Нет, но… Я вот-вот потеряю.

— Вы что-то потеряли?

Миша сильнее вцепляется в подлокотники: ей кажется, что кресло раскачивается под ней, а пол уходит из-под ног. Она не отвечает.

— Вы сидите?

— Да, я в кресле. Но мне не шевельнуться.

— Можете встать?

— Нет.

— Как давно вы сидите в кресле, мадам Сельд?

— Не знаю… Наверно, с сегодняшнего утра. Я позавтракала и, как всегдашнее, уселась разгадывать кроссворд. Но не нашла его. А потом… потом… я… я хотела… Я не смогла подняться… Я все теряю, вот в чем дело.

— Что именно вы потеряли, мадам Сельд?

— Глазами этого не увидеть. Но я чувствую. Оно убегает… исчезает.

— Вы можете подвигать ногами, мадам Сельд?

— Нет-нет-нет, больше не могу. Это конец. Я боюсь.

— И вам действительно не встать?

— Да.

— Вы сегодня обедали?

— Не особенно.

— То есть вы не вставая сидите в кресле с самого утра?

— Да, именно так.

— Я позвоню кому-нибудь из ваших близких, чьи имена указаны в карточке, вы согласны?

— Да.

Пальцы оператора торопливо застучали по клавиатуре. Не сомневаюсь, Миша отчетливо слышала этот звук.

— Тут значится имя мадемуазель Мари Шапье. Я звоню ей?

— Не знаю…

— Это ваша дочь?

— Нет.

— Вы хотите, чтобы я позвонила ей?

— Да, пожалуйста. Передайте, что мне неловко… извлекать ее, просто я вот-вот кое-что потеряю… кое-что важное.

Голос оператора сменяется музыкой, какая обычно звучит в супермаркетах. Миша не двигается, она смотрит прямо перед собой, замерев в такой знакомой мне позе сосредоточенного ожидания. Спустя некоторое время снова раздается голос Мюриель:

— Мадам Сельд, вы слышите меня?

— Да.

— Мари немедленно выезжает к вам. Обещает, что будет у вас минут через двадцать — двадцать пять. Она предупредит вашего врача.

— Порошок.

Миша произнесла слово «порошок» тем тоном, каким обычно говорят «хорошо».

— Какой порошок?

— Да, порошок.

— Я сейчас вернусь к своей работе, мадам Сельд, но буду на связи. Если почувствуете себя плохо, снова нажмите кнопку на своем браслете, и я позвоню вам, хорошо?

— Да, порошок. Спасибо.

Миша продолжает сидеть, положив руки на подлокотники. Пытается успокоить дыхание.

Закрывает глаза.

Спустя несколько мгновений она слышит девичий голосок.

Я буду спать у тебя? Ты оставишь свет? Ты останешься тут? Ты можешь оставить дверь открытой? Ты останешься со мной?

Миша улыбается. Голос девочки пробуждает воспоминания, приятные и в то же время болезненные.

А мы позавтракаем вместе? А ты чего-нибудь боишься? А ты знаешь, где моя шкала? Ты ведь не выключишь свет? Ты проводишь меня, если мама не сможет?

Я коротко нажала на звонок и тотчас вставила ключ в замок.

Вошла в комнату и увидела Миша, чьи пальцы впились в подлокотники кресла так, будто его сейчас унесет быстрым течением.

Я приблизилась к ней и обняла. Ощутила сладковатый запах ее лака для волос. Поразительно, но этот аромат по сей день не утратил своей власти надо мной: стоит мне вдохнуть его, в памяти тотчас оживают картины прошлого.