Благодарность ведет в райский сад: венок поэм

На родине отца

Я знала – сплю, я знала – сон,

И значит, дело поправимо!
Пускай, пускай ведёт крапива,
За руку тянет под уклон
В глухую темень, в жёлтый просверк,
В кудлатый мрак над головой,
Пускай теперь поставят прочерк
Взамен судьбы моей живой –
Ведь я проснусь!
                И я проснулась.

Настуня домывала пол,

Удобно подоткнув подол.
Трава щеки моей коснулась,
Но раньше – мягкий травный дух
Возник и медленно потух,
Вернее, я в траву вдышалась…

– Ах, Настенька, такая жалость!

Не досмотрела страшный сон:
Тянула за собой крапива,
Тащила вроде бы в полон!
– А я до свету окропила
Водой серебряной углы,
Ведь завтра Троица Святая!
Вставай, теперь легко светает.
А сны худые не хули:
То души бабушки и деда,
Переборовши столько лих,
От незадачливого дела
Остерегают, слушай их!

Убрали дом лесной травою.

В отдохновенье гостевом
Брожу окрестностью рябою
В далёком нимбе дождевом.
Покой и нега.

Бесконечность

В стереопении цикад,
Куда ни гляну наугад –
Во всём такая долговечность!
С налёту взять кувшинок храмы
Утята пробуют, галдя.
Всё ближе дождь, всё ниже травы
Как бы в предчувствии дождя.
Паук по вдовьей паутине
Вот-вот ударит стрекача,
И на церковной золотине
Луч оплывает, как свеча…

И мельком сон маячит мой!

Какая мука… что скрываю,
Какое зло таю? Домой
Иду –
И вишен не срываю.

Мои дядьки-хохлы

…Идут по шляху не пыля,

Как память иль туман,
Не ямят житные поля
Павло и Иоанн.

За дольный дол,

            за крайний край
Течёт родная рать,
А как её встречает рай –
С земли не увидать.

Для смертных веси Вышних сил

Безвидны и пусты,
Зато в овершиях могил
Печалятся кресты.

Но средь каких подрайских жит,

Надеясь на талан,
Павло невидимо лежит,
А рядом – Иоанн?

Да на Руси же на родной!

Быть может, у ветлы,
Куда приносит ветр ржаной
Пуха половы пострадной? –
Здесь, поминаемые мной,
Лежат мои хохлы.

Уж сколько лет наследный крик

Печёт мои уста:
Не вечный огнь –
            бессмертный хрип:
«За Родину! За Ста…»