Благодать (СИ)

— А если шеф твой поймёт, что ты замутил? Если свяжется с этим твоим Кирюшей? Ну так, на всякий, извиниться, там, а заодно и разузнать лично, что к чему? Они ж тебя из-под земли достанут. Шеф – свою шкуру отводя от подозрений, клиент, — опять усмехнулась, — потому что всегда прав.

— Так что ты предлагаешь? — спросил он. — Дурака включить? Вернуться в офис: пошутил мой, извините – неудачно? — На самом деле – вполне себе решение. Уволит? Зная жадность Михалыча, сильно сомневаюсь. Да и бумажки проще всё ж через фирму попустить. Бля, папку спалил, придурок.

— Ну, это ты предложил, — Маша вертела между ладоней пустой бокал, будто хотела раскатать его в такую стеклянную колбаску. — Кстати, деньги с собой притащил?

— А что? — Денег за молчание и всё такое? Да не, она не такая? Какая это «не такая»? Да она уж не девчонка – приоритеты могли здорово измениться. Хотя, судя по всему, явно не нуждается. Хотя тоже… всё от суммы зависит. И что теперь? Грохнуть её?

— Да просто. — Она оставила бокал в покое, и принялась теребить подвески на цепочках. — Я б сдурела, с таким наликом по городу шлясь. Да ладно, ближе к теме. Сейчас поднимемся на Коммунистический – его что, переименовывать не собираются? – и ты сядешь в такси. Доедешь до Дома быта на Буденновском. Та меня подождешь немного. Ну, по магазинам, там, пошляйся – крутись поблизости, короче. Потом познакомлю с человечком, за небольшую плату тот тебя на Луну может доставить, не то что незаметно из города вывезти. Ну, там, с ним, решим, где ты переночуешь.

— А на фига такая конспирация?

— Смотри сам. Деньги – то весомые. Может, тебя уже обыскались. Кстати, телефон-то твой где?

— Да выключил, чтоб не мешал. А что? — О, да мы повторяемся…

— Ну, я ж должна быть на связи. Симку выкини. Там киоск видела – новую купишь. Заплати, Буратино, — сказала она, вскинув руку и подзывая официантку.

— Хорошо. Давай попробуем. Знаешь, я чё тут подумал: может, заднюю включить? Ну, Михалыч перебесится… — он замолчал, пока подошедшая официантка ставила на поднос их бокалы и пепельницу и рылась в кармашке передника с той медлительностью, что побуждает клиента отказаться от сдачи. — Сдачи не надо, — сказал Вадим.

Они вышли из кафешки.

— Ты это брось насчет задней! – сказала Маша. — И что это за «попробуем»? мне, знаешь сам, тряпки никогда не нравились, — она провела ладонью по его заднице. — Хоть жить приходится с одним из таких тряпок.

— А я? Прошу помощи у женщины.

Она промолчала, лишь пожала неопределенно плечами и глянула на него своими фиалковыми так, что он вдруг испытал уверенность, что всё и впрямь должно прокатить.

— На Буденновский, — сказал Вадим, склонившись к окошку такси.

— Чё платишь? — водила зевнул.

— Как всегда, — сказал Вадим и, пока водила соображал, хорошо это или мало, потянул за ручку. И, неожиданно для самого себя, резко обернувшись, поцеловал Машу. Поцелуй вышел какой-то торопливо-размазанный, но глаза девушки расширились от, как ему показалось, радостного изумления.

До места добрались за полчаса. Взвизгнув покрышками, такси остановилось у широких ступеней Дома быта, едва не зацепив белоснежный борт «брабуса».

— И чем бы ты за него расплатился? — поинтересовался у таксиста. — Теми двумя сотками, что я тебе дам?

— Да уж не ворованными, — ответил мужик, и Вадька чертиком вылетел из машины.

В ожидании Маши прочитал все объявления, вкривь и вкось наклеенные понизу здоровенного рекламного щита, облегчил мочевой пузырь в подворотне за углом, накурился до тошноты и саднения в горле. Маши всё не было. Прохаживаясь от табачного киоска до Дома быта и обратно, он всё увеличивал темп, и вскоре едва не бегал, не осознавая, что со стороны это выглядит если не подозрительно, то комично. Он уже нарезал четырнадцатый – ну да, считал, - круг. И уже пришел к заключению, что совершил и впрямь самый поганый поступок за всю свою жизнь. И уже собирался ехать на работу, виниться перед шефом. И уже принялся выглядывать в потоке машины с оранжевыми колпаками на крыше – ехать на Западный, может, «десятку» ещё не угнали. А документы спаленные – ну, всегда можно восстановить. Так что их сожжение было актом чисто символическим…

…и увидел всплеск рыжего с пассажирской стороны зарулившей на парковку у Дома быта тачки. Маша. Она помахала рукой. Рыжие волосы трепал ветер.

8

— Побежали, — сказала она. И устремилась вперед, на другую сторону проспекта, лавируя меж машин. Вадим рванул следом, однако поотстал изрядно – погибать под колесами в его планы не входило.

— Осторожничаешь, — сказала Маша на той стороне. — Ты почему меня поцеловал?